Они все жили в доме, только Рози на выходные уезжала к родителям, да еще зимой, когда постояльцев не было, но если дело пойдет так же хреново, как сейчас, то постояльцев не будет еще и весной, летом и осенью, а значит, маленькому лесному отелю придет конец.

Вот почему Мэтт Саймон был кровно заинтересован в том, чтобы литературная вечеринка «Бриллиантовый переполох» прошла с успехом и без неприятностей. Можно ли считать одной из этих неприятностей то, что на главную героиню и автора вечеринки только что напрыгнул его пес — Мэтт еще не решил.

На первом этаже располагалась огромная гостиная с камином, и именно здесь Мэтт осторожно опустил на диван мисс Хатауэй. Рыжая Сэнди принесла из машины бутылку с минеральной водой и побрызгала в лицо бесчувственной девушке. Мэтт с облегчением увидел, как слабый румянец окрасил щеки девушки, и Триш Хатауэй, знаменитая писательница из Чикаго, открыла глаза. Серые, огромные, доверчивые глазищи, опушенные длинными черными ресницами. Только через пару секунд Мэтт смог опомниться и закрыть рот, впрочем, почти сразу снова разинул его.

Потому что мисс Хатауэй зачарованно прошелестела:

— Боже… Брюс! Брюс, это ты…

И кто у нас Брюс? Кроме Уиллиса, разумеется?

Сэнди пала на грудь ожившей подруги-босса и заворковала не хуже горлицы:

— Триш, слава богу, ты очнулась. Скажи мне, голова не болит? Ты не ранена? Ты так нас перепугала!

Румянец на щеках Триш сделался ярче. Она прикрыла глаза рукой и тихо застонала:

— Бож-же, как глупо… Я упала в обморок, да? Как идиотка…

Мэтт кашлянул.

— Вовсе нет, мисс Хатауэй. Вас просто испугал Бонус, и вы…

— Бонус за что? О чем это вы?

— Бонус — это черный пес, который прыгнул на вас из-за угла…

Она снова побледнела и закусила губу. Сэнди замахала руками:

— Мистер Саймон, то есть Мэтт обещал надежно запереть эту зверюгу, так что тебе не о чем волноваться…

Серые глаза распахнулись еще шире, хотя уж куда, казалось бы. Мэтт внезапно расстроился. Неужели такая красивая женщина может быть обычной городской капризанкой? Бонус в вольере с ума сойдет, он сроду на цепи не сидел, он не переживет…

Внутренний голос едко заметил, что в противном случае не переживет вся «Тихая дубрава». Этого сезона и не переживет. Ты помнишь, что еще не расплатился за электрогенератор?

Мэтт скрипнул зубами и гаркнул совершенно по-солдатски:

— Приношу свои извинения, мисс Хатауэй! Больше этого не повторится! Собаку я изолирую на все время вашего пребывания.

Триш Хатауэй села, спустив ноги с дивана, и легонько поморщилась, массируя виски кончиками пальцев. В волосах у нее запутался алый кленовый лист — как роза в кудрях Кармен…

Мэтт проглотил невесть откуда взявшийся комок в горле. Да что ж это за наваждение такое?! Почему он все время пялится на ее грудь, почему при звуке ее голоса у него только что не эрекция начинается?! Он откашлялся.

— Раз уж мы все здесь, давайте я вас запишу в гостевую книгу и покажу ваши комнаты?

Сэнди немедленно просияла светской и официальной улыбкой.

— Правильно! Итак, Это знаменитая Триш Хатауэй, литературная мама Великолепной Миранды и…

— Сэнди, ради бога, перестань. Вечеринка еще не началась. Простите, мистер Саймон. Я очень рада нашему знакомству и… вы извините меня за эту глупость. Просто все было так неожиданно…

Мэтт немедленно ее простил. Эта прекрасная девушка с серыми глазами вовсе не была заносчивой гордячкой из большого города, она была застенчивой и нежной, хрупкой и волшебной, и Мэтт сделает все, чтобы пребывание в «Тихой дубраве» ей понравилось! Только вот почему все-таки она так на него уставилась?

Сэнди аж подпрыгивала на месте от нетерпения.