..
— Роланд, сейчас не время для споров, я хочу спать. Доброй ночи, Роланд.
Карнелиец вздохнул и с тоской проводил взглядом ее ладную фигурку.
— Доброй ночи, Селена, — прошептал он.
Роланд забрался под одеяло, но заснуть опять не успел. Послышались чьи-то легкие шаги и, открыв глаза, карнелиец почти не удивился, увидев перед собой сидящую на коленях Дану.
Девушка виновато улыбнулась.
— Прости нас, Роланд, — прошептала она, — Мы не хотели тебя обидеть.
— Да ладно, — карнелиец уселся напротив нее. — Тирри у нас тот еще шутник. Дошутится он когда-нибудь у меня...
Он покосился на Тирри, свернувшегося калачиком рядом с Селеной, но тот и бровью не повел, хотя зная его великолепный слух, Роланд был уверен, что тот слышит все до последнего слова.
Дана протянула руку и тронула разбитую губу карнелийца.
— Болит?
— Не смеши меня, Дана, я ведь воин, а это — как укус комара...
Дана вздохнула.
— Роланд, можно тебя попросить? — Дана метнула опасливый взгляд в сторону Селены и шепот ее стал едва слышным.
— Проси, — он ободряюще улыбнулся и тоже понизил голос. — Ради таких красивых девушек как вы с Селеной я готов на все.
— Роланд, скажи, не мог бы ты взять меня с собой?
— Что? — он не поверил собственным ушам.
— Потом, после того, как мы проведем этот ритуал, возьми меня с собой, пожалуйста, Роланд... — она с надеждой заглянула ему в лицо.
— Но я... Я не понимаю... — Роланд оглянулся на Селену. — Вы ведь будущие священницы...
— Это не мое желание! — насупилась Дана. — Это желание отца. Он богатый и уважаемый человек, но у меня три старших брата, которые ждут не дождутся когда он разделит имущество между ними. И если выдать меня замуж, сам понимаешь, приданое...
Дана уткнулась лицом в колени.
— А я не хочу в священницы!
Ее глаза заблестели.
— Роланд, если возьмешь меня с собой, я буду все делать — стирать, готовить, я умею, только возьми, а?
Она провела дрожащей ладонью по его лицу.
— Я буду твоей подругой и... любовницей, если захочешь... Только забери меня с собой!
Роланд притянул ее к себе и девушка тихонько заплакала у него на плече.
— Ты понимаешь, какая у меня жизнь? Меня могу убить в любой день. У меня нет дома, и мне нередко приходится голодать и мерзнуть.
— Я знаю, я понимаю, — прошептала она. — Я согласна на все! Я бы сбежала давно и сама, но мне страшно одной. Не оставляй меня!
— А как же Селена?
— А что Селена? Она у нас как святая. Поверишь, выйдет на улицу — на нее никто и не гавкнет, ни собака, ни человек. Ей как раз самое место в церкви. Так как же, возьмешь меня?
Роланд не сразу ответил.
— Десять лет назад одна девушка... — медленно начал он. — Очень дорогая мне девушка просила меня примерно о том же.
— И что? — затихла Дана. — Ты помог ей?
— Да, — кивнул Роланд. — Помог. Я взял ее туда, куда не должен был брать. А потом... Потом ее убили.
Помрачнев, Дана медленно высвободилась из его объятий.
— Я понимаю, — она вытерла слезы. — Но я все равно сбегу, клянусь!
Она хотела было уйти, но Роланд перехватил ее за руку.
— Постой! Ты вот что. Пока эта ваша церемония, пока вернемся, ты подумай, хорошенько подумай обо всем. |