— Роланд, сейчас не время для споров, я хочу спать. Доброй ночи, Роланд.

Карнелиец вздохнул и с тоской проводил взглядом ее ладную фигурку.

— Доброй ночи, Селена, — прошептал он.

Роланд забрался под одеяло, но заснуть опять не успел. Послышались чьи-то легкие шаги и, открыв глаза, карнелиец почти не удивился, увидев перед собой сидящую на коленях Дану.

Девушка виновато улыбнулась.

— Прости нас, Роланд, — прошептала она, — Мы не хотели тебя обидеть.

— Да ладно, — карнелиец уселся напротив нее. — Тирри у нас тот еще шутник. Дошутится он когда-нибудь у меня...

Он покосился на Тирри, свернувшегося калачиком рядом с Селеной, но тот и бровью не повел, хотя зная его великолепный слух, Роланд был уверен, что тот слышит все до последнего слова.

Дана протянула руку и тронула разбитую губу карнелийца.

— Болит?

— Не смеши меня, Дана, я ведь воин, а это — как укус комара...

Дана вздохнула.

— Роланд, можно тебя попросить? — Дана метнула опасливый взгляд в сторону Селены и шепот ее стал едва слышным.

— Проси, — он ободряюще улыбнулся и тоже понизил голос. — Ради таких красивых девушек как вы с Селеной я готов на все.

— Роланд, скажи, не мог бы ты взять меня с собой?

— Что? — он не поверил собственным ушам.

— Потом, после того, как мы проведем этот ритуал, возьми меня с собой, пожалуйста, Роланд... — она с надеждой заглянула ему в лицо.

— Но я... Я не понимаю... — Роланд оглянулся на Селену. — Вы ведь будущие священницы...

— Это не мое желание! — насупилась Дана. — Это желание отца. Он богатый и уважаемый человек, но у меня три старших брата, которые ждут не дождутся когда он разделит имущество между ними. И если выдать меня замуж, сам понимаешь, приданое...

Дана уткнулась лицом в колени.

— А я не хочу в священницы!

Ее глаза заблестели.

— Роланд, если возьмешь меня с собой, я буду все делать — стирать, готовить, я умею, только возьми, а?

Она провела дрожащей ладонью по его лицу.

— Я буду твоей подругой и... любовницей, если захочешь... Только забери меня с собой!

Роланд притянул ее к себе и девушка тихонько заплакала у него на плече.

— Ты понимаешь, какая у меня жизнь? Меня могу убить в любой день. У меня нет дома, и мне нередко приходится голодать и мерзнуть.

— Я знаю, я понимаю, — прошептала она. — Я согласна на все! Я бы сбежала давно и сама, но мне страшно одной. Не оставляй меня!

— А как же Селена?

— А что Селена? Она у нас как святая. Поверишь, выйдет на улицу — на нее никто и не гавкнет, ни собака, ни человек. Ей как раз самое место в церкви. Так как же, возьмешь меня?

Роланд не сразу ответил.

— Десять лет назад одна девушка... — медленно начал он. — Очень дорогая мне девушка просила меня примерно о том же.

— И что? — затихла Дана. — Ты помог ей?

— Да, — кивнул Роланд. — Помог. Я взял ее туда, куда не должен был брать. А потом... Потом ее убили.

Помрачнев, Дана медленно высвободилась из его объятий.

— Я понимаю, — она вытерла слезы. — Но я все равно сбегу, клянусь!

Она хотела было уйти, но Роланд перехватил ее за руку.

— Постой! Ты вот что. Пока эта ваша церемония, пока вернемся, ты подумай, хорошенько подумай обо всем.