Пока Марина звонила маме и обстоятельно отчитывалась, где находится, с кем и почему, я решила сходить на кухню и проверить, как там дела у Лемеха. Каково же было мое удивление, граничащее с шоком, когда увидела его в образе горгульи, деловито орудующего взбивалкой.

— Лемех, ты спятил?! — вовремя приглушила я рвущийся из груди крик. — А если Марина тебя увидит?

— Не могу так долго быть человеком, — виновато взглянул он на меня. — Еще хотя бы минут десять…

— Никаких десять минут! — зашипела и пошла я на него, словно человеческая шкура валялась где-то рядом, и я собиралась натянуть ее на него силой. — И почему ты не сказал, что можешь менять обличья?!

— Забыл, — пожал он плечами и преспокойно продолжил что-то взбивать в стеклянной емкости.

— Лемех, живо меняйся! — прикрикнула я, не в силах контролировать эмоции. Ужасно боялась, что сейчас откроется дверь, и на пороге кухни появится Марина. Даже представить себе не могла, какая реакция последует от вида такой экзотики.

— Ладно, ладно, — скривился Лемех, зажмурил глаза и как-то весь напрягся.

В следующий момент он снова стал человеком, только вот я почувствовала себя совсем дурно. Человеком-то он стал, только вот совершенно голым, как до этого в горгульичем обличье. Тут я снова себе представила распахивающуюся дверь и Марину на пороге. Интересно, что бы подумала я, увидев подругу рядом с которой преспокойно топчется совершенно голый двоюродный брат?

— Лемех, — простонала я, чувствуя как последние силы покидают меня.

— Как же мне надоели эти церемонии! — поставил он миску на столешницу и картинно всплеснул руками, как только он умел. — Что особенного в голом человеческом теле? Все же естественно. Хорошо, успокойся, — взглянул он на мое, по всей видимости, совершенно несчастное лицо. Снова зажмурился, сосредоточился и тут же оказался полностью одетым, каким и покинул нас. Правда добавилась одна деталь — яркий фартук в крупных ромашках.

Вот тут я не выдержала и истерично рассмеялась. И конечно же, смех мой привлек Марину. Через минуту мы уже смеялись с ней вдвоем, а Лемех недовольно дул губы, делая вид, что нас тут нет.

Если я думала, что на сегодня все мои трудности закончились, то сильно ошибалась. Когда Лемех стал прислуживать нам с Мариной за столом, и никакие уговоры не могли заставить его присоединиться к нам, мне пришлось прибегнуть к очередным решительным мерам. Схватив за руку, я выволокла горгулью из столовой и набросилась на него с самой настоящей тирадой, смысл которой сводился к тому, что в мире людей не бывает такого, чтобы двоюродный брат прислуживал сестре и ее подруге, что все это выглядит более чем подозрительно. Мне даже пришлось прибегнуть к шантажу и припугнуть Лемеха, что если он сейчас же не бросит свои эти замашки, то навлечет на мою голову серьезные неприятности, после которых я вряд ли выживу. Конкретизировать не стала, потому что и сама не имела представления, о каких таких неприятностях говорю, но напугать горгулью у меня получилось. Весь ужин он сидел бледный и молчаливый вместе с нами за столом. Мне даже стало неловко за собственное зверство, в результате которого мой верный друг так и не заставил себя проглотить ни кусочка из того, что сам и приготовил.

На ночлег я устроилась в комнате Асмодея, каждый раз замирая от восторга и еще какого-то щемящего чувства, представляя нас с ним на этой огромной кровати.