Кроме всех этих ходок, Колыма был известен как участник войны, которую группировка блатных два года назад вела с ингушами и спортсменами, перехватившими у них большую часть прибылей с черной золотодобычи. В то время репутация Колымы пошатнулась. Один из людей Бати оказался «сукой» и пытался его подставить, но Коля сумел оправдаться. «Сука» получил свое, а авторитет Колымы после этого только возрос.

Сейчас, когда смотрящий по области сидел, Коля Колыма фактически исполнял все его обязанности на воле – следил за бизнесом, разруливал возникающие конфликты, помогал братве на зонах. Но поскольку Колыма все же был пока не в законе и только помощником смотрящего, он периодически получал от Бати указания и поручения. Связь с зоной, которую сейчас топтал смотрящий, была налажена давно и работала без перебоев. Примерно раз в две недели Коля Колыма посылал пахану маляву, в которой рассказывал о всех вольных делах, и вскоре получал от Бати ответ.

Жизнь шла размеренно и налаженно до сегодняшнего дня, когда Колыма получил от смотрящего маляву не в положенный срок. Ту самую маляву, которая сейчас лежала перед ним на кухонном столе.

Колыма еще сильнее сдвинул брови. Малява, внимательно прочитанная уже трижды, требовала от него действий, притом решительных и немедленных. Смотрящий писал, что в зоне начался полный беспредел. Мусора гнобят братву почем зря, а у барина и вовсе крыша, по всему видать, съехала. И для того, чтобы спасти братву от беспредела, Колыме нужно срочно лететь в Грузию, в Тбилиси, к Свану, старому грузинскому законнику и хорошему корешу смотрящего, и забрать у него какой-то «груз». Что это за «груз», в маляве написано не было – мол, Сван уже в курсе. Но спасти пацанов может только этот «груз».

Колыма еще раз внимательно посмотрел на клочок бумаги. Он колебался не потому, что не хотел подчиняться смотрящему. Нет, дело было не в этом. Если бы Колыма был твердо уверен, что малява и правда от Бати, то он и секунды раздумывать бы не стал, слово пахана закон.

Но блатной был в курсе, что последнее время менты наловчились подделывать малявы – ссучили несколько блатарей и заставили на себя пахать. А накрыть канал передачи и совсем просто. Надо только поймать ссученного вертухая за руку и предложить простой выбор: или самому зону топтать, или гнать дезу. Колыма знал, что уже была пара провокаций как раз такого типа. Менты присылали блатарям малявы, в которых требовали каких-то срочных действий, а потом оказывалось, что это подстава, и пацаны надолго приземлялись за колючкой.

Конечно, проще всего было позвонить Бате, даже на зоне у него был при себе мобильник, как раз для таких вот экстренных случаев. Но если верить маляве, то смотрящий сейчас в ШИЗО, а уж туда-то он бы телефон не пронес. А если маляву все-таки подкинули мусора, то они не могли не позаботиться о том, чтобы не позволить Колыме легко ее проверить.

«С другой стороны, попытка не пытка, – подумал Колыма. – Попробовать можно, а там уж посмотрю, как выйдет». Он достал мобильник и быстро набрал номер смотрящего. Но, как и следовало ожидать, трубку никто не взял. Колыма спрятал телефон. Что ж, раз не вышло проверить самым простым способом, придется потрудиться.

Он встал из-за стола, вышел из кухни и спустя пару минут вернулся, неся в одной руке мощную лупу, примерно такую, с какой принято изображать на картинках Шерлока Холмса, а в другой несколько мелких клочков бумаги, как две капли воды похожих на тот, что лежал перед ним на столе. Подделать почерк Бати так, чтобы нельзя было этого заметить, менты бы не смогли, в этом Колыма был уверен. Кроме того, именно для таких серьезных случаев у них с паханом были оговорены несколько секретных знаков, которые Батя должен был поставить в маляве.

Колыма разложил прежние малявы пахана справа от себя, а прямо перед собой положил новую, поднес к ней лупу и принялся снова внимательно вглядываться в самое начало записки: «Привет, братуха! Бродяги шестнадцатой зоны желают здоровья, счастья и радостей в твой дом…» Колыма тщательно сравнивал каждую букву с буквами из других маляв и с каждой секундой все больше убеждался, что малява подлинная.