|
Дронго наклонился, снял обувь у лежавшего на постели, приподнял его, стаскивая пиджак. Что-то упало на пол. Разозлившись, Дронго ощупал стол, включил лампу, посмотрел на пол. Здесь ничего нет. Он положил карточку-ключ в карман, наклонился, чтобы найти упавшую вещь. Ничего не нашел. Это разозлило его еще больше. Он поднялся, стараясь успокоиться. В конце концов, завтра можно будет найти упавшую вещь, сказав об этом Золотареву. Ему не хотелось долго оставаться в этом номере. Повесив пиджак на стул, Дронго посмотрел на засыпающего Золотарева. Достав из кармана карточку-ключ от номера, он оставил ее на столике, потушил свет и вышел из номера, закрыв за собой дверь. Повесил на замок табличку «не беспокоить» и отправился к лифту.
Дронго спустился на двенадцатый этаж, подошел к своей двери и достал ключ из кармана. Он вставил карточку, пытаясь открыть дверь. Карточка не сработала. Он попытался во второй раз. Опять не работала. Дронго чертыхнулся. Сегодня все было против него. Он вернулся к кабине лифта, спустился на первый этаж, прошел к стойке портье. Эрнандес беседовал с каким-то пожилым индусом. Рядом стояла молодая девушка. – У меня не работает ключ от номера, – пожаловался Дронго. – Сейчас дадим новый. Какой у вас номер? – улыбнулась дежурная и уже через несколько секунд выдала ему новый ключ. Он забрал новую карточку, поблагодарил девушку и вернулся в свой номер. Через полчаса он уже спал. Он даже не мог предположить, что сегодня вечером увидел Петра Золотарева последний раз в жизни. И завтра его собеседник будет уже мертв.
Глава 3
Утром к нему постучали. Дронго поморщился. Он повесил табличку, чтобы его не беспокоили. Хотя иногда подобные таблички не очень помогали. Обычные уловки всех горничных во всех отелях мира, которые хотят пораньше закончить уборку всех номеров и не ждать до полудня, пока гость проснется. Если нет таблички, то они нарочно гремят ключами, тарелками, тележками, чтобы разбудить гостя. Кричат, громко разговаривают, смеются. А может, не только поэтому, но и из-за явного недостатка общей культуры. В конце концов, кого нанимают горничными? Совсем не обязательно, чтобы у них было оксфордское образование или хорошее воспитание. В некоторых отелях уже перешли от горничных-женщин к уборщикам-мужчинам, которые заправляют постели, выносят мусор, убирают комнаты. Они обходятся даже дешевле обычных сотрудниц, эти готовые на все пакистанцы, индусы, африканцы, азиаты, латиноамериканцы. Но когда висит табличка, все стараются соблюдать некое подобие тишины. И тем более никто не посмеет постучать в дверь. Но в дверь стучали и звонили. Все настойчивее и громче. Дронго поднялся, чертыхнулся, набросил банный халат и подошел к двери, открыл ее. На пороге стояло несколько мужчин вместе со вчерашним портье. Увидев Дронго, он утвердительно кивнул головой, показывая на него стоявшему рядом мужчине. Тому было лет пятьдесят. Располневший широкоплечий мужчина с грубыми чертами лица, мясистыми щеками и узкими, словно пулеметные гнезда, щелочками глаз. На голове у него была большая широкополая шляпа, на нем был серый мешковатый костюм. Он недовольно смотрел на Дронго. – Доброе утро, сеньоры, – мрачно поздоровался Дронго, – что случилось? Почему вы решили меня разбудить? – Простите, сеньор, – ответил ему на английском портье Эрнандес, – вы говорите по-испански? – Нет. Но многое понимаю. Я знаю итальянский, и мне несложно понимать ваш язык, когда вы говорите медленно и четко. – Это комиссар Мануэль Морено. Он из уголовной полиции. Хочет с вами побеседовать. – Очень приятно, сеньор комиссар, – кивнул ему Дронго. – Но почему так рано? Сейчас только половина десятого. Может, мы поговорим после завтрака? – Давайте поговорим на итальянском, – предложил комиссар. |
