Джим Боб, который редко даже улыбался, рассмеялся. Ясно, у парня порочное чувство юмора. Разр уважал бы это, если бы не находился в петле.

— Останешься стоять или опустишься на колени?

— Ну, — протянул он, снимая робу и выпрямляясь обнажённым перед Азаготом, Джим Бобом и Зубалом, — полагаю, что буду стоять, а затем встану на колени. Как обычно и бывает.

Джим Боб повернулся. Глубоко вздохнув, Разр прижал к стене ладони.

— Сколько?

— Шесть, — опередил Азагот Разра. — Я не знаю почему.

— Я знаю, — лёгкий ответ Джим Боба так и замаячил перед глазами у Разра. Как он узнал? Несомненно, все на Небесах, вероятно, знали о провале Разра с Драгоценностями Еноха, но мало кто был посвящён в особенности наказания. У Джим Боба отличные связи на Небесах, что только добавляет загадочности к его делам с Азаготом.

Свист девяти кожаных ремней, каждый из которых заканчивался костяной шпорой, рассёк воздух, прерывая мысли Разра. В лопатках взорвалась боль, заставляя заворчать, но не закричать. Он никогда не кричал. Второй удар был хуже, третий — настолько сильный, что Разр опустился на колени. Обычно, он стоял до пятого удара, но Джим Боб сильнее и не сдерживался. В этом и отличие мира ангелов и демонов от человеческого. Разр мог выдержать сто ударов от человека, чёрт, тысячу ударов, не умерев. Но когда плеть брал в руки кто-то с великой силой и мистическими способностями уровень боли увеличивался до «ни хера себе!». Четвёртый удар выбил весь воздух из лёгких, а на пятом Разр увидел звезды. Шестой пришёлся ниже бедра, уложив его на холодный пол в лужу собственной крови. Возможно, это был последний раз.

«Пожалуйста, пусть будет последним», — подумал он. А затем вырубился.

Глава 2

— Мэм, простите за мой французский, но вы несёте херню. Здесь нет гребаных залежей. На Мадагаскаре никогда не было таффеитов. Это пустая трата времени и денег. Меня не интересуют ваши полномочия. Как я уже сказал, херня всё это!

Джедда Брайтон, как и последние две недели, сопротивлялась желанию ударить мужчину по небритому, обвисшему лицу. Две недели терпения пьяных разговоров сексиста-инженера, во время которых он выставлял её нежнейшей снежинкой. Две недели она наблюдала, как он относился к копателям, как к рабам. Две недели слушала, какая сука его бывшая, а алименты ребёнку просто нереальны. Он просто мудак, который, если бы женщина принизила его успехи, обвинил бы её в лесбиянстве. Конечно, ведь женская мечта — это оскорбляющий на каждом шагу жлоб с избыточным весом, воняющий как блевотина, и считающий себя божьим даром.

Если бы не богатство, ни одна женщина не выдержала бы его, и он либо не знал этого, либо ему было все равно. Значит, он либо глуп, либо подонок, либо и тот и другой. Джедда считала, что последнее. Черт, она бы не терпела его и во время этих раскопок, если бы могла обойтись. Но он был нужен, выкопать драгоценные камни, которые сама не достала бы.

— Во-первых, — громко начала она, — я свободно говорю на десятках языках, включая французский, и то, что вы только что сказали, не было даже и близко. Во-вторых, я лучший, черт побери, геммолог и минералог в мире, и если я говорю, что здесь есть чёртовы таффеиты, поверьте, они тут есть, — она мило улыбнулась. — И после того, как вы найдёте их, можете засунуть их себе в задницу.

Он пошевелил светлыми бровями, блестящими от пота из-за гнетущей жары в этих, богом забытых, джунглях.　

— Как насчёт того, чтобы вы сами это сделали?

Милостивый Одноглазый Сати, он отвратителен. Даже Сати, герой-эльф, который сражался с гигантскими демоническими личинками, согласился бы. Этот парень ещё тот хер.