Ирина почувствовала, что слезы вот вот снова хлынут у нее из глаз. Как бы она ни относилась к приятелю сестры, но он тоже заслуживал сочувствия. Она считала, что Алексей переживает лишь из за того, что не смог стать зятем академика Корчагина, а оказалось, что его собственное горе ничуть не меньше, чем ее. Ирина поднялась с кресла.

– Налей еще.

Он налил обе рюмки до краев, и они молча выпили. Ирина осторожно коснулась пальцами его плеча:

– Прости меня. Я ничего не знала.

Он вздрогнул от ее прикосновения и, запрокинув голову, в отчаянии воскликнул.

– Почему я не поехал вместе с ней?! Почему отпустил ее с нашим ребенком одну?! Все работа, работа. Надо было бросить все к черту! Если бы я только был там вместе с ней! Я бы помог! Я бы вытащил ее из машины! Спас и ее, и ребенка, и всех остальных!

Ирина молчала. Ей самой постоянно приходили в голову те же самые мысли.

– Зная о твоем ко мне отношении, Ольга не хотела говорить о своей беременности. Все ждала подходящего момента. Она и тебя звала с собой в надежде, что эта поездка поможет нашему примирению.

Ирина закусила губу. Сестра действительно как то обмолвилась в разговоре, что и ей не мешало бы съездить на майские праздники в Египет развеяться. Но нужно было помочь профессору перед предстоящей экзаменационной сессией, и она отказалась. Ольга восприняла ее отказ довольно легко, как вообще легко относилась к жизни. Ирина решила, что своим отказом не особенно огорчила сестру. А оказывается, Ольга так надеялась, что она поедет вместе с семьей. Ужасно, но уже ничего нельзя изменить.

– Я согласился с Ольгой. Надеялся, что за эту поездку ты сможешь лучше узнать меня, и тогда, возможно, твое мнение обо мне изменится. Но ты отказалась поехать. Потом на меня навалилась работа. В общем, все Ольгины планы нарушились, – Алексей безнадежно махнул рукой. – И теперь совершенно чужие и посторонние люди в пьяных разговорах за бутылкой водки будут трепать Ольгино имя и имя Константина Александровича.

– Что ты такое говоришь?! – с болью в голосе воскликнула Ирина, услышав его последние слова.

– Ну, как же, – обреченно вздохнул Алексей. – Ведь патологоанатомическая экспертиза обнаружит факт Ольгиной беременности. Полковник, который сегодня подходил к нам, доложит об этом в своей конторе. Вот и пойдет гулять по ФСБ сплетня о разгульном поведении дочери академика Корчагина, которая, живя без мужа с одним ребенком, нагуляла от кого то второго. Заодно и Константина Александровича грязью обольют.

– Ты... ты... – после слов Алексея Ирину бросило в жар, стало трудно дышать. – Ты уверен, что они так поступят?

– Еще бы, – Алексей горько усмехнулся. – Думаешь, гэбэшники забыли, как Константин Александрович за Сахарова заступался, когда его все КГБ травило? О о, эти люди ничего не забывают и не упустят случая, чтобы отомстить Константину Александровичу, – закончил он, выразительно покачав головой.

– Я не позволю им измываться над Олей и папой! – давясь слезами, выкрикнула она.

– Теперь уже поздно, – тяжело вздохнул Алексей. – Ведь ты сама подписала этому полковнику разрешение на проведение патологоанатомической экспертизы.

– Ничего не поздно! Сама подписала, сама и откажусь! Я сейчас же поеду в ФСБ и разорву это разрешение! – в пылу возмущения Ирина даже топнула ногой. – Где телефон этого полковника?!

Сквозь слезы она плохо видела напечатанный на визитной карточке номер и несколько раз сбивалась, набирая его. Но наконец ей все таки удалось дозвониться, и спустя несколько протяжных гудков в трубке раздался уверенный мужской голос:

– Слушаю.