Вот и вся команда. Лучшие из клана. Если до драки дойдет – никакой Ведунье не поздоровится. Припасов вот маловато. От Ведунов да их тварей всё живое разбегается, но да ничего – мы свою добычу не упустим.

По ясному, четкому следу – и двух дней не минуло, как прошли здесь Ведунья со свитой – двинулись на юг. Если и не покончить со злонесущими, так по крайней мере не дать им разгуливать тут безнаказанно.

* * *

Буян, Стойко и Ставич пробирались густым мелколесьем. В здешних лесах никто назад той же дорогой не возвращается – это даже самые мелкие малявки наизусть зазубрили. Не любят такого Лесняни, и ничего с этим не поделаешь. Закружат, спутают тропы да так, что целую седмицу меж трех копьеростов проблуждаешь. И потому Буян, едва расставшись с Твердиславом, повёл свой крошечный отрядик на юго‑запад, где вокруг Буревой Рощи, на старых гарях, уже поднялась настоящая стена молодых сосен, почти заглушившая другие, полезные для рода деревья, навроде зеленников (без выжимки из их листьев не сохранить до весны заложенные по осени запасы) или игольников, с которых все девчонки добывали себе иглы для рукоделия. Дивные иглы: есть такие, что и шкуру папридоя проткнут, а иные – лишь самый тонюсенький холст, из которого шились наряды травяным щелкунчикам. Эх, не доглядели, сокрушался хозяйственный Буян, не досмотрели, и вот вам – зеленников почти не видно, игольников – раз, два и обчелся. А ведь на каждом игольнике – от силы по десятку игл, это ж вам не та же бесполезная сосна.

– Стойко! – Не принято пользоваться в лесу словами, тем паче если Ведунья рядом прошла, но от мысленной речи у Буяна все начинало плыть перед глазами, кружилась голова, а потом резко наваливалась дремота. Чужие слова он разбирал хорошо, а вот самому так говорить… Ну и пусть, зато ему многие боевые заклятия удаются, как никому. Даже Твердислав его хвалит; и хотя неуместно ему, Буяну, что уже в Старшем Десятке ходит, радоваться похвале вожака, точно какому‑нибудь малолетке, всё равно приятно.

Стойко ответил как должно, беззвучной речью. И верно – она ему едва ли не привычнее слов.

Чего тебе?

– Чего, чего! Будто не знаешь? Давай‑ка, вперёд, на дозор во‑он к той расщеплённой сосне. Ежели все тихо – нас позовешь.

Тоже правильно. Здесь, в мелколесье, где сосны перевиты жгучими лианами (эти твари обычно питаются мошкарой, но при случае не преминут плюнуть ядовитой ловчей слюной и в человека. Случалось, после такого руку отнимать приходилось), кроме этих лиан, обычно обитают и их хозяева, мелкие, зловредные и довольно‑таки опасные. Направляйся сюда весь десяток во главе с Твердиславом – эти б твари и головы поднять бы не осмелились, а так – чует Буяново сердце! – обязательно попытаются поквитаться за прежние обиды.

Хорошо , флегматично отозвался Стойко. Здесь подождите .

Раз, два – и исчез в зарослях. Точно и не было его – даже ветка не шелохнулась. Ставич и Буян остались ждать сигнала.

Молчали. В лесу если уж говорить – так беззвучно. Про Буянову слабость знали всё; и добряк Ставич (который отроду никому слова поперек не сказал) помалкивал. Зачем Буяна обижать?

Сам же Буян считал про себя. Что‑то Стойко молчит. Давно бы уж пора объявиться! Даже если встретил кого не следует – тем более себя показать бы должен. Парень покосился на Ставича. Да, а этому увальню всё хоть бы хны. Сидит себе и в ус не дует. Ему‑то небось и не пришло в голову секунды считать.

Когда, по подсчетам Буяна, истекла пятая минута, он встревожился уже всерьез.

– Ставич! Да очнись ты! Со Стойко неладно что‑то!

Ага, молчит он что‑то… Стой, да я его и вовсе не чую!

Буян вскочил на ноги.