— Я получил еще одно письмо с предупреждением держаться подальше от тебя. И я кое-что понял, когда прочитал его. Кто бы ни присылал эти письма, он никогда не остановится. Он будет мучить меня, угрожать мне, и поэтому я принял решение, — он встал на колени передо мной, взял меня за руки и поцеловал костяшки. — Мне выпал шанс, второй шанс. Ты мне очень нравишься, и поэтому я никому не позволю забрать тебя у меня. Я…

Я прижала руку к его губам, прерывая его, чтобы он там не собирался сказать.

— Ремингтон, нет. Нет. Ты не можешь так поступить. Я уеду через три месяца. И, конечно же, ты не хочешь рисковать своей жизнью и жизнью Адриана ради этого.

Он прикусил нежную кожу моей ладони, я вскрикнула и отдернула руку. Он схватил ее и положил себе на бедро, накрывая своей большой рукой.

— Селена, — произнес он тоном, не терпящим возражений. Я почувствовала, как волоски на задней части шеи встали дыбом, и была готова начать спорить с ним.

— Таково мое решение, Ремингтон. Не пытайся втянуть меня в это дерьмо.

Он моргнул, очевидно, его удивил мой тон. Мне абсолютно не нужно, чтобы сейчас кто-то контролировал и указывал мне что делать. Это все осталось позади, начиная с того мгновения, когда я поставила свою подпись на бумагах о разводе.

Он сделал глубокий вдох, а на виске у него подергивалась жилка. Я видела как ему тяжело, но не собиралась уступать. Я усвоила этот урок уже очень давно. Ты доверяешь человеку, позволяешь руководить тобой в каких-то вопросах, а он поворачивается и полностью выхватывает бразды правления из твоих рук. Я не собираюсь повторять эту ошибку.

— Мне жаль, ma belle. Я не собирался командовать тобой. Боже мой, я понятия не имею, как сдерживаться, когда речь идет о тебе.

Я взяла его за руку и прижала ладонь к своей щеке.

— Один умный человек однажды сказал: «Перемены неизбежны. Перемены — это постоянная величина». (Примеч. Бенджамин Дизраэли — английский государственный деятель, писатель, один из представителей «социального романа»). Нам остается только смириться с этим.

Он склонил голову набок, и, прищурившись, смотрел на меня.

— Ты готова смириться с этим? Потому что, если ты готова, я должен буду доказать, что ты неправа. Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Скажи мне, что я ошибаюсь, глядя мне в глаза.

— Это не аргумент, и ты это прекрасно знаешь.

Он сердито фыркнул.

— Я знаю это, черт подери. Я обещал, что ты будешь в безопасности. Жиль занимается этим вопросом. Мы найдем этого чокнутого, хорошо?

Я опустила взгляд на колени, боясь, что он может заметить, как его слова подарили мне надежду. Перед глазами ожили воспоминания о времени, проведенном с ним и Адрианом. Затем я вспомнила, что обещала себе держаться подальше от них. Я покачала головой, но когда мои глаза встретились с его полным надежды взглядом, я почувствовала, как моя решимость дала трещину.

Большим пальцем он приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.

— Ладно, а я знаю, что один замечательный человек сказал: «Жизнь — череда естественных и стихийных изменений. Не сопротивляйтесь им; это только создает печаль. Пусть реальность будет реальностью. Позвольте вещам течь естественно, так как они хотят». (Примеч. цитата Лао-цзы — древнекитайского философа VI – V веков до н. э). И я предпочитаю в этом случае следовать мудрости Лао-цзы.

Я закатила глаза, стараясь не улыбаться. Похоже, что цитаты — еще одна наша общая черта.

— Я подумаю над этим.

Он обхватил мой подбородок рукой. Я вздрогнула, и он ослабил хватку. Он был так напряжен, что, скорее всего, не осознавал, насколько силен.

— Я помню, что во Франции ты временно, но лучше у меня будут эти несколько недель с тобой, чем не будет вообще ничего.