|
Потом вцепился в волосы, надеясь вызвать приток крови к голове – Где?! – Там! – безуспешно отбиваясь от аналитика, Дэн махнул рукой в сторону космодрома. – Ай! Да погоди ты! Больно же, черт! Стой! Я уже способен говорить. Там, на корабле! Ну, ты гад! Все испортил… Викорски потер горящее лицо ладонями, глянул на спутника более осмысленно. – Там, на корабле! Когда был в шлюзовой камере. Я стоял и думал: зачем Ринато полез в этот долбанный шлюз, если корабль шел на околосветовой скорости? Сейчас… Да убери ты руки! Я сам… все помню. Вот. Уже нормально… Фу ты, блин! Почти трезв… Волосы оставь… Все! Хватит! Дальше я сам. Погоди минуту. Даниэль протер лицо носовым платком. – Значит, так… Я долго стоял в камере. Представлял, что он там собирался исправить. Хотел поставить себя на место Ринато Гаудино. И вот, стремясь почувствовать то, что чувствовал он, вдруг увидел картину. …Космос… Холодное пространство, усыпанное тысячами звезд. Могучий корабль несется вперед, вспарывая темноту неизвестности. Я вхожу в шлюз. Отключаю датчик, берусь за рукоятки маховика. С той стороны переборки – вечность. Разве так много надо, чтобы стать вечностью? Всего-то десяток оборотов штурвала – и вот я уже не человек. Часть огромного сияющего мира. Среди вечно поющих звезд. Оборот штурвала. Он приближает к неземной музыке. Слышишь? Пылающие огни что-то шепчут. Громче! Говорите громче! Я – пыль на лабиринтах космических дорог. Звезды лежат на моих огромных и сильных ладонях. Я играю ими – драгоценными камнями. Оборот… Что есть человек? Песчинка! Крохотная мошка на теле Вечности. Еще оборот. Что такое человеческая жизнь? Странный миг, смешной. Не сравнимый с интервалом, на котором сонная звезда успевает отгореть и превратиться в карлика. Новый оборот маховика, еще виток на пути к свободе. Сколько человеческих жизней надо отдать, чтоб осилить путь, который проходит звезда от яростного, ослепительно-белого гиганта до сверхплотного тускло-красного шара? Еще виток… И вот, Джон, когда я сделал последний оборот, вдруг увидел перед глазами другую картину. Словно с глаз упала пелена. Все звезды – от гигантов до карликов – смеялись. Они хохотали, заливая меня ядовито-красным. Цветом крови, что хлынула наружу – через нос, уши, глаза. Я нажимал на маховик, Джон. Пытался крутить… Было очень страшно, поверь. Хотел кричать, что-то сказать, но воздух вырывался из меня с шипением… Я давился кислородом, харкал им. Только представь: блевал воздухом! И тут – палящая боль. Пятна в глазах. Я лежу на полу шлюза, и голос, голос – прямо надо мной. Нет! Внутри меня. – _Что_он_сказал_, Дэн? Что он сказал?! Припомни точно! Это важно! Что?! – Голос сказал: «Его убить было труднее. Первый раз получилось легче, все списали на случайность. Второй раз надо было действовать очень аккуратно… А он, к тому же, не поверил мне…» – Голос произнес такие слова?! – Джон, старая обезьяна, не ори мне в ухо! Не помню точно, что сказал этот придурочный голос! Не помню! Но смысл был таким… – Дальше! – рявкнул Хеллард. – Пустота. Я потерял сознание. Меня вынесли из корабля на руках. – Почему не указал это в отчете, переданном мне? Стареешь, Викорски! – Старею, Хеллард. |
