— Как и не для большинства из нас. Я просто говорил…

— Я знаю, что ты говорил.

— Но за исчезновением Чернецов стоит какая-то история, брат. И возможно, мы ее никогда не узнаем.

— Но кто-то знает.

— О да. И я бы с радостью пытками вырвал у них правду.

На это Меркуций ничего не ответил, и Кирион позволил дискуссии сползти в неловкое молчание. Узас, стоявший в нескольких метрах от них, разглядывал свои красные перчатки.

— Что с тобой опять не так? — спросил Кирион.

— У меня красные руки, — ответил Узас. — Красные руки у грешников. Закон примарха.

Узас поднял голову, обернув окровавленное и покрытое синяками лицо к Кириону:

— В чем я провинился? Почему мои латные рукавицы покрашены в багрянец грешников?

Меркуций и Кирион переглянулись. Очередной момент ясности, посетивший их слабеющего рассудком брата, застал воинов врасплох.

— Ты убил многих из команды «Завета», брат, — сказал ему Меркуций. — Месяцы назад. Одним из них был отец Рожденной-в-Пустоте.

— Это был не я. — Узас прикусил язык, и кровь, полившаяся с губ, начала медленно стекать по мертвецки белому подбородку. — Я его не убивал.

— Как скажешь, брат, — ответил Меркуций.

— Где Талос? Талос знает, что я этого не делал?

— Успокойся, Узас. — Кирион опустил руку на наплечник брата. — Успокойся. Пожалуйста, не нервничай.

— Где Талос? — переспросил Узас.

Он начал растягивать слова.

— Скоро он будет здесь, — ответил Меркуций. — Живодер позвал его.

Узас полуприкрыл черные глаза тяжелыми веками. С губ его стекала кровь, в равной пропорции смешанная со слюной.

— Кто?

— Талос. Ты только что… только что спрашивал, где он.

Узас покачивался, отвесив челюсть. В углах его тонких губ пузырилась кровь. И без модификаций, совершенных хирургами легиона, — даже останься он простым человеческим мальчишкой, а не превратись в это сломленное живое оружие, покрытое заплатами после сотен битв, — Узас был бы исключительно непривлекателен на вид. Все, что произошло за время его жизни в легионе, сделало его лишь отвратительнее.

— Узас? — настойчиво повторил Меркуций.

— Хм-м?

— Ничего, брат.

Он переглянулся с Кирионом.

— Ничего.

Минуты утекали, а три воина стояли в молчании. Северные двери вновь и вновь распахивались на визжащих направляющих. Группа за группой в апотекарион вваливались члены команды, волоча с собой своих раненых.

— Странно, что сюда набилось столько смертных, — задумчиво произнес Меркуций.

Учитывая, что на многих палубах были медицинские части, это было действительно странно. Экипаж знал, что главный апотекарион — логово Живодера, и очень немногие добровольно согласились бы попасть под его ледяной взгляд и беспощадные лезвия.

— Смертные знают, что они просто расходный материал, — кивнул Кирион. — Их гонит сюда лишь отчаяние.

Талос вошел с последней группой. Пророк, не обращая внимания на суету смертных у его ног, направился прямиком к Вариилу. Септимус и Октавия следовали за ним. Оружейник немедленно свернул к одному из столов и принялся помогать работавшему там медику.

— Септимус, — приветственно проворчал хирург, — начинай зашивать эту рану на животе.

Октавия наблюдала за его работой, понимая, что лучше не вмешиваться и не лезть с предложениями помощи.