Стало темнеть, и старшина приказал:

– На выход и строиться.

Разведчики построились перед землянкой.

– Попрыгали!

На Игоре, единственном из всех, загремел автомат – бился о фляжку.

Старшина глянул укоризненно:

– Ты как ребенок малый.

Но Игорь уже и сам понял, что допустил оплошность. Он перебросил автомат с плеча за спину и подпрыгнул несколько раз. Тихо. Только сапоги по земле громыхают.

Подошел Терехин:

– Готовы?

– Так точно!

– Выдвигаемся!

До передовой пришлось идти где-то с километр. Только они ввалились в траншею, как раздался едва слышный хлопок, и вверх взлетела осветительная ракета.

– Смотри, старшина, видишь куст на «нейтралке»? Правее него саперами проход проделан. Сначала на куст ползете, а там – прямо. Проход метра три. После куста землю перед собой не забывайте руками проверять. Да не мне тебя учить, напоминаю просто. Ну ни пуха ни пера!

– К черту!

Ну и порядки в разведке! Старшина офицера к черту посылает.

Группа перебралась через бруствер и поползла по «нейтралке».

Игорь полз за Сергеем, периодически упираясь в его сапоги, когда тот замирал. Как старшина путь находит? Не видно же ничего!

Когда загоралась ракета, все замирали, поскольку человеческий глаз так устроен, что в первую очередь он видит то, что движется.

Старшина полз первым. После куста, о котором говорил Терехин, разведчики стали передвигаться медленнее. Сбиться в темноте с разминированного прохода – раз плюнуть. А подорвешься – немцы всю группу накроют из минометов.

Сколько метров они так проползли, непонятно. Как определишь, если весь путь на пузе проделан?

И тут раздался шепоток старшины:

– Давайте…

Старшина добрался до колючей проволоки, приподнял ее рукой, чтобы парни проползли, и разведчики осторожно, вжимаясь в землю, один за другим миновали колючку. Еще немного продвинулись вперед.

Со стороны немецкой траншеи доносились голоса, потом табачным дымкой потянуло. Говорили негромко, да и далековато.

Игорь сильно не вслушивался, разбирал только отдельные слова – вроде бы о доме речь шла. А о чем еще солдатам на войне говорить?

Потом голоса удалились в сторону. Часовые?

Старшина махнул рукой – вперед.

Они подобрались к самому брустверу и затаились, обращаясь в слух – вдруг в траншее часовой придремал или мечтает? Но табаком не пахло, и шорохов слышно не было.

– Вперед, через траншею, – прошептал старшина.

Первым перемахнул Самохин, за ним Сергей, потом – Игорь. Замыкающим пошел старшина.

Перепрыгнув траншею, они попадали на землю и поползли – надо было как можно скорее удалиться от траншеи. По пути едва не наткнулись на груду пустых консервных банок. Видимо, солдаты выбрасывали в одно место, а потом банки привязывали к колючей проволоке. Заденешь такое заграждение – жестяного шума будет много. Вокруг тихо, два часа ночи, самый глубокий сон. Бодрствуют только часовые, но они остались позади, в траншее.

– Встаем, идем быстро и смотрим под ноги, – приказал старшина.

Они поднялись и прошли гуськом. Впереди Самохин, за ним старшина, затем – Колтунов и замыкающим – Игорь.

Минут через десять залегли, и старшина прошептал:

– Недалеко второй ряд траншей должен быть.

На удалении двухсот-трехсот метров от первой линии немцы всегда оборудовали вторую, а зачастую – и третью линию обороны.