— Держи, — достал я из кармана деньги, а потом послал аудио-сообщение Артуру.

— В больницу высылай ребят и выясни все о докторе, который оперировал Марию, — дал я команду и положил телефон в карман.

Мне нужно к моей любимой, а потом я устрою допрос доктора. Допрашивать его лучше с командой, а не одному, чтобы не сбежал. А пока лучше изображать неизвестность. Я зашел в лифт и нажал на второй этаж, туда, где была Мария.

Обстановка говорила о том, что никто не в курсе моего разговора с сотрудницей морга. По пути к реанимационному боксу, я получил сообщение от Артура: «На месте, шеф, они поднимаются».

Я уверенной походкой зашел к Марии, она была все в таком же слабом состоянии. Но ждала меня и ждала не одна. В комнате был врач. Тот самый доктор, который приказал унести ребенка. Я от радости чуть не потирал руками. Походу, мужик решил проверить, что нам известно.

— Ваша супруга немного бредит, — начал он, а я внимательно слушал.

Мария тем временем медленно схватилась за лоб, похоже, подонок дал ей успокоительное.

— После операции у многих бывают галлюцинации, что им что-то показалось, — нервно перебирал он пальцами, держа в руках медицинскую карту.

— И какие галлюцинации? — изобразил я недоумение.

— У всех по разному. Кому-то видится белый свет. Кому-то другое, — сглотнул он комок в горле.

— И что же видится Марии? — уже сжимал я кулак.

Докторишка понял, что мне все известно и уж было попытался выскочить из реанимации, но я перегородил ему дорогу.

— Так. Ты мне говоришь, где мои дети. Оба!

Тем временем я увидел через стеклянные стены, как мои люди подошли к двери и заблокировали к ней доступ для любого желающего.

— Я не знаю, о чем вы говорите! — врал неказистый доктор, вздрагивая от страха.

— Говори! — прошипел я.

— Поймите меня! — начал он оправдываться.

— Говори! — терял я терпение.

— Моя жена! Она тоже в больнице. У нее был поздний гестоз на 34 неделе. Все настолько быстро развивалось, мы не успели. Она выжила, а малыш нет. Простите, но когда ваша жена поступила с двойней, я не придумал ничего лучше!!! — рыдал он, упав на пол. — Она моя жена! Я не мог ей сказать, что ребенка уже нет, — обливался мужик слезами, глядя на меня снизу вверх.

Мария, наблюдавшая за нами, которая даже присела на койке, чтобы лучше слышать, спокойно легла на подушку и засмеялась. Ее глаза были полны слез, а с лица не спадала блаженная улыбка. Малыш жив. Они оба живы.

— Где он? — спокойно спросил я, отчасти понимая мужика.

— Господи, — вздохнул тяжело доктор. — Он с моей женой, — ответил врач с сожалением.

— Веди! — приказал я, а Мария посмотрела на меня с одобрением.

Как же я люблю ее взгляд восхищения и согласия. Мне нужна ее эмоциональная поддержка, именно с ней я чувствую себя не мужиком, а мужчиной.

Доктор встал с пола и указал на заблокированную моими людьми дверь. Я дал знаком понять, чтобы ребята не мешали и мы спокойно прошли. На том же втором этаже находилась палата женщины, ради любви которой был похищен мой ребенок.

Перед тем, как зайти, я сразу дал понять докторишке, что шутки со мной плохи.

— Я записал наш разговор на диктофон, в котором ты признался, что украл ребенка. Ты подготовишь документы на выписку как положено, тогда я не буду поднимать шумиху.

В качестве доказательства своих слов, я достал телефон и включил запись. Его голос было слышно очень четко. Доктор сглотнул комок в горле и закивал.