|
– А если ее рядом нет? – поинтересовался самурай. – Тогда я плюю на нормы приличия и ем так, как удобнее, – честно признался русич. – Разумный подход, – произнес Тино, осушая бокал. Японец предпочитал морские продукты и сухое белое вино. Сейчас Аято упорно налегал на каких то моллюсков с длинными клешнями. Цена у этого экзотического блюда была астрономической. Олесь сделал заказ попроще. Отбивная из натурального мяса кона, овощной салат и стакан сока из ягод аржи. По вкусу она чем то напоминала голубику. Терпкая, с легкой кислинкой. Пить вино перед заседаниями Совета Храбров не рискнул. Члены высшего органа власти могут его неправильно понять. Смерть Эрвила и Таунсена внесла коррективы в работу Совета. Введение же чрезвычайного положения в столице и вовсе выбило многих из колеи. Закулисные переговоры представителей планет не прекращались ни на минуту. Самурай сохранял абсолютное спокойствие, хотя прошло уже три часа. Русич поражался выдержке товарища. Тино, как ни в чем не бывало, продолжал поглощать деликатесы. Складывалось впечатление, будто японец приехал в дом Правительства только для того, чтобы полакомиться блюдами местной кухни. Между тем, наступило время обеденного перерыва. Зал ресторана быстро заполнялся. Понизив голос, чиновники обсуждали события сегодняшнего утра. То и дело аланцы и тасконцы поглядывали на странную парочку. Вряд ли присутствие здесь землян – обычная случайность. – Сколько шума из за двух покойников? – снисходительно заметил Аято. – Они занимали высокий пост в государстве, – сказал Олесь. – Вершили судьбы людей. Их смерть всколыхнула общество. Граждане Союза в очередной раз осознали свою беззащитность. – В том то и дело, – с горечью проговорил японец. – Если мерзавец богат и знаменит, о нем трубят все каналы, журналисты бегают сзади, как собаки на поводке. Обычный, хороший человек никому не интересен. Гибель сотен случайных прохожих во время террористического акта превращается в статистику. Разве это справедливо? Кто вспомнит Линду Салан, Пола Стюарта, Жака де Креньяна? А ведь их вклад в создание сильной звездной державы гораздо больше, чем у Кайла Эрвила и Торна Таунсена. Нездоровое любопытство и зависть – вот, что движет людьми. За внешним проявлением сочувствия скрывается торжество и злорадство. Еще два чиновника, стоявшие на вершине иерархической лестницы, оступились и упали. – У человечества много пороков, – возразил Храбров. – Устраивая пресс конференцию, вы лишь раздували низменные чувства обывателей. Изменить в одночасье общественную мораль невозможно. – Значит, ее следует направить в нужное русло, – вымолвил Тино. Самурай хотел еще что то добавить, но осекся. Залпом допив вино, Аято произнес: – Дарл. Судя по взволнованному выражению лица, заседание Совета началось. Русич невольно обернулся. Тасконец быстрым уверенным шагом приближался к их столику. Ничего особенного в поведении капитана Олесь не заметил. Офицер абсолютно спокоен. Впрочем, японец редко ошибается. Эмоциональное состояние человека Тино определяет очень точно. Взглянув на почти полностью опустошенную бутылку и горку вскрытых раковин, Дарл с улыбкой сказал: – Вы неплохо отдыхаете. Искренне завидую. – Присоединяйся, – бесстрастно проговорил самурай, прикладывая палец к специальному устройству. Оно в доли секунды определяет генный код посетителя, подключается к банковской системе и снимает необходимую сумму со счета. Если денег не хватает, у администратора ресторана загорается предупредительная надпись. Сроки оплаты долга выясняются деликатно и вежливо. Подобные заведения посещают люди довольно обеспеченные, облаченные властными полномочиями. Им скандалы не нужны. – К сожалению, не могу, – пожал плечами тасконец. – Да и вас уже ждут… Заканчивать фразу капитан не стал. |
