Сделав паузу, Пахомыч снова что-то проверил в профиле.

— А потом?

— Мародя переродился, — ответил обходчик. — Нескольких дней не прошло. То ли вдруг стал объектом, то ли изначально им был… Черт его знает. У всех, кто за него проголосовал, уровни упали в два раза ниже, чем были до этого. На субъектов открыли охоту. Штрафы из-за потерь уровней не давали нормально защищаться. Большинство погибло… Ребелл был одним из тех, кто нашел выход. Он первый начал договариваться с организованными, понял, что они не так уж и сильно отличаются от субъектов. Собрав силы, мы в итоге победили, скинули Мародю. Ребелл был на передовой, дрался против него вместе с Соловьем — так Мэра раньше звали — но последний удар нанес Соловей. И сразу взял двадцатый уровень, после чего и стал мэром. Да и не возражал тогда никто особо. Все думали, что так лучше, что объект должен быть Мэром… Это уже потом стало ясно, когда налоги появились и остальное все. Так что: что Мародя, что Соловей…

— И вы больше не пытались? — спросила Крис.

— Что не пытались, барышня? — посмотрел на нее Пахомыч.

— Ну свергнуть его! — сказала она. — Один же раз у вас получилось.

— И смысл? Итог-то один.

— Но… это же не значит, что…

— Нас тогда было намного больше, и то мы едва-едва смогли, — сказал обходчик (17). — Понимаете?

Жека не ответил. Он видел, что Пахомыч и сам не до конца верил своим словам. Может, это и была одна из причин, но не основная. То, что Суров (17) ходил среди них тут как у себя дома — многое об этом говорило. Парень мог такое понять, но уж точно не принять. Впрочем, это была их жизнь и их территория — не ему было их судить.

— Могу я тоже задать вопрос? — произнес Пахомыч после небольшой паузы.

— Про мой профиль? — уточнил Жека.

— Что? — удивился он. — Нет, конечно. Я и тогда-то удивился… Нет, не про профиль. Про предупреждения. Чтобы там о Мэре ни говорили, он бы не стал вешать пятерку на случайного человека. И уж тем более этого не стал бы делать Комитет. Должна быть причина.

— Она есть, — не стал отрицать Жека. Он задумался на секунду: говорить, не говорить… — У меня есть враг. В Перекрестье. Он хотел убить меня еще в Районе. Прислал человека. Девятнадцатого уровня. Я спасся.

Жека заметил, что не только Пахомыч, но и остальные пассажиры слушали его. Кто-то открыто, как Стек (17), кто-то украдкой, как Тоха (14) или Эгоист (14). И даже Ребелл (16), насколько Жека видел, перестал прикладываться к рюмке каждую минуту.

— Потом мы все набрали десятые уровни, — продолжил Жека, пришли на Границу, но пограничники отказались нас пускать.

— Есть такие бонусы, — сказал Стек. — Высокоуровневые.

— Верно, — согласился парень. — Это было не просто так. На Границе нас ждал человек моего врага. И у него уже был двадцать девятый уровень. Я убил его.

— Как? — спросил Эгоист.

— В честном бою, — ответил Жека.

Кажется, ему не поверили, но переспрашивать никто не стал.

— В реальности нет ничего честного, парень, — раздался голос Ребелла. — Чем раньше ты это поймешь, тем дольше проживешь.

— Вы мне почему-то помогли, — повернулся к нему Жека.