– К маме на ужин.

– Нет! – вырвалось у меня. – Она меня ненавидит!

– Знаешь, в ее случае я и насчет себя не уверен. Но лучше, если она узнает о нас от нас, а не из газет. В том, что нас поймают, я уже не сомневаюсь. Да ладно, Квин, я буду тебя защищать и не дам в обиду. Зайдем на часок, выпьем, объявим, что мы снова вместе и конкурс невест на заднем дворе можно отменять. Рыжик, ну пожа-а-алуйста, я должен к ней зайти, она моя мать и осталась совсем одна. А с тобой не так тоскливо.

Я, конечно, сдалась, только и успев подумать, что за эту жертву Джулиан будет мне должен что-то очень хорошее. По меньшей мере дать порулить драконом.

Полет до Лесного прошел намного лучше, чем ожидалось. Я думала, будет сложно влиться в работу после месяца больничного, но, на наше счастье, попался спокойный утренний рейс. Пассажиры вели себя прилично, не толкались на посадке и не пытались засунуть в багажные отсеки шкафы, вяленых лосей и детей. Пока я раздала завтраки, пока все поели и мы с Делайлой собрали мусор, впереди замаячила посадка.

Я боялась даже зевнуть, не то что заснуть, и расслабилась только когда дракон коснулся земли.

Когда мы провожали пассажиров, стоя на выходе из кабины, ко мне наклонился Морган:

– Надо поговорить. Наедине. Сейчас.

Чутье тут же подсказало: грядут неприятности. По-другому у нас не бывало.

Морган терпеливо дождался, когда Джулиан отправится в драконпорт, а я отпустила Делайлу, пообещав закончить с уборкой и сдать кабину.

– Ну? Что у тебя?

– Мне нужна твоя помощь. Но так, чтобы это осталось в секрете от капитана.

– Что-то мне это уже не нравится.

– Сначала выслушай. Помнишь погибшего дракона? Когда мы попали в бурю. И то, что я сказал тебе в тюрьме?

– Да, о том, что катастрофа была не случайна. И что?

– Златокрылый считает, это была ошибка с полетными картами. Не моя, просто кто-то дал неправильную сводку погоды. Но я так не думаю. Точнее, не думаю, что это произошло случайно. Кто-то подменил карты. Но знаешь, что самое странное? Когда я захотел поднять документы по тому полету, оказалось, что их изъяли из архива.

– Изъяли? – нахмурилась я. – Кто и зачем?

– Пламенеющий. Не объяснил, зачем. Но он явно что-то скрывает. И я хочу знать, что.

– Но зачем Пламенеющему прятать документы? Не пытался же он вас убить!

– Думаешь? А тебе не кажется странным, что в команду Джулиана попали те, кто его ненавидит? То, что мы сработались, – чудо и один шанс на миллион. Будь капитан менее удачливым, все бы закончилось трагедией. И заметь, у стражи уже было заготовлено объяснение: мы ненавидели Златокрылого, потому и убили. Если бы Дара не спутала все карты и не нашла нас, кого бы обвинили в крушении? Уж не меня ли?

Он замолчал, переводя дух, а я растерянно качала головой, пытаясь переварить услышанное.

– Но какой мотив убивать Джулиана?

– Да масса! У него решающий голос в Совете. Может, он мешает принять какое-то нужное решение? Или кто-то метит на его место? Ну и вообще, наш капитан не сказать чтобы добрый и светлый человечек. Думаю, желающих плюнуть ему в кофе достаточно. Квин, дело Златокрылого – отмахиваться от угроз и считать их случайностями. Но если меня пытались убить, пусть и в дополнение, я хочу знать. Если в документах нет ничего, что нужно скрывать, то не страшно, что мы их просмотрим?

– Наверное, но что ты хочешь от меня? Джулиан не послушается, даже если я буду умолять. Мы только решили попробовать снова сойтись…

Морган прервал меня, огорошив:

– Давай влезем в кабинет Пламенеющего?

– Что?! Да нас уволят, если поймают! Или посадят.