|
– Почему ты обратился именно к нему? Пришлось сказать правду: – Никто не соглашался тебе помочь. Да и у кого такие возможности, как у него? Я знаю, человек он ненадежный, потому и продал ему душу. – Продал душу? – Да, продал. Не знаю, за что он так ненавидит меня. Только и думает, как бы мне напакостить. Может, я ему просто неприятен. Кто знает? Вот я и решил доставить ему удовольствие расправиться со мной. Только бы он вызволил Тяньчжэня. В глазах у Чжан Дагэ стояли слезы. Госпожа Чжан только и могла воскликнуть: – Лао Ли! – Я не стал бы хвастаться своими заслугами, но так сложились обстоятельства. Наивный я все же человек, думал, он сдержит слово! Ничего, главное сейчас – поговорить с ним, оттянуть время, пусть освободит Тяньчжэня. – Но если не пообещать Сючжэнь, он ничего не сделает, – забеспокоилась госпожа Чжан. – Надо пообещать. – Что?! – в один голос вскричали супруги. – Да, пообещать. Иначе ничего не выйдет, он будет пакостить, тогда и думать нечего об освобождении Тяньчжэня. Освободим Тяньчжэня, а там видно будет. Я знаю, как сделать, чтобы Сючжэнь не пострадала. Наступило молчание. Первым заговорил Чжан Дагэ. – Как скажешь, Лао Ли, так и сделаем. Я ни на что не годен! У меня три дома, пусть Сяо Чжао берет любой, всё отдам, лишь бы он пощадил Сючжэнь и освободил Тяньчжэня. – Лао Ли, – произнесла госпожа Чжан, – у меня одна дочь, не могу я отдать ее мошеннику! Не могу! Чтобы защитить свою девочку, я готова на все. По миру пойдем, ничего не пожалеем! – Да, лучше по миру пойти! – повторил Чжан Дагэ. Чжан Дагэ был полон решимости. Ничего, казалось, нет для него важнее имущества, но дети дороже! Лао Ли по-прежнему не чувствовал к Чжан Дагэ уважения, только безграничную жалость. – Успокойся, Дагэ, может быть, это и не понадобится. Вместо Сючжэнь я предложу ему свою жизнь. – Не надо, Лао Ли! Ох, злодей! Лучше дать ему денег! «Так он до самой смерти и останется бесхарактерным», – подумал Лао Ли, но сказать об этом вслух не решился. – Погляжу, как сложатся дела, я и денег не пожалею, если только они помогут. – Надо дать ему деньги. – Госпожа Чжан говорила так, будто Сяо Чжао согласился и дело только за деньгами. – У вас столько ртов дома, а вы ради нас… – Не договорив, она смахнула слезу. 3 Жизнь приобретала интерес! Лао Ли был очень доволен, что они с Сяо Чжао могут скрестить копья. – Эй, Сяо Чжао, – крикнул Лао Ли, будто звал собаку, – как там дела Чжан Дагэ? – Есть надежда. Скоро Тяньчжэнь будет на свободе. – Чжан Дагэ спрашивал, как отблагодарить тебя. Ты уж извини, я не умею деликатничать. – Лао Ли чувствовал, что говорит очень резко, но тут же подумал: «Кто не боится, тот может, как Иисус, творить чудеса». – Если бы мне не по душе были наши отношения… – Сяо Чжао изогнул брови. – Впрочем, к чему церемонии? Как, говоришь, меня отблагодарить? А удобно у тестя брать подарки? Хотя зятю положено за труды. – Какого тестя? – Разве Чжан Дагэ тебе не сказал? Через день-другой он будет иметь счастье стать моим тестем. – Но ты же обещал ему не пакостить! – Какая же это пакость! Я о свадьбе говорю! Чжан Дагэ всю жизнь был сватом, неужели он будет против замужества собственной дочери! – И, тыча себе пальцем в переносицу, он заявил: – Ты смотри на Сяо Чжао, сейчас он простой служащий, со временем станет начальником отдела, потом начальником управления, затем мэром города, а может, и министром – кто посмеет сказать, что это не так? А если зять будет главой учреждения, тестю самое малое обеспечено место секретаря, по крайней мере, он не будет в обиде. |
