Чуть позже Алиса подошла к Хайшу и теперь выглядела виноватой:

— Хайш, можно я тоже перееду к тебе?

— Вы уже втроем все решили, — он уселся за стойку и лениво подпер подбородок рукой.

— Да. Но я хочу, чтобы и ты согласился.

— Я согласен.

Она заметно обрадовалась:

— Слушай, я могу попросить у отца денег! Отремонтируем немного разрушенное крыло, хотя бы пару комнат. Я хочу принести какую-то пользу.

— Намекаешь на то, что остальные наши сожители ничего не вложили? Согласен.

— Нет, я не о том! Хайш, ну ты здесь хозяин, потому как скажешь, так и поступим.

— Хозяином я себя уже не чувствую…

Алиса снова расстроилась. Какая-то она до сих пор ненормально наивная, будто и не собирается взрослеть:

— Тогда я не буду переезжать. Не хочу тебя обременять.

— Стоп. Я уже распланировал, как на твои деньги отремонтирую целых две комнаты.

— Серьезно? — она сжала кулачки от счастья. — Спасибо. Можно, я тебя обниму? Или это будет неуместно? Но люди именно так поступают, Хайш. Когда кто-то несется посреди ночи, чтобы спасти друга, то не придумано слов для объяснения этого ощущения. И тогда люди обнимаются.

Хайш хорошенько обдумал и сказал с полным осознанием дела:

— Нет.

Но у Алисы от нервов, наверное, слух повредился, потому что она рванула через стойку и притянула его за шею. Хайш терпеливо выдержал все пять секунд экзекуции, но успел заметить, что хранитель не шипит. Видимо, тоже хотел обниматься.

— Вы только посмотрите на эти нежности! — раздался радостный голос Марины. — Так мы скоро из демона сделаем человечка!

— Не ревнуй, суицидница, мы не взасос, — ответил ей Хайш.

Но она на него уже и не смотрела, вернувшись к разговору с Ильей. Да что не так с настроением Хайша? За полчаса оно то потолок пробить пытается, то рушится до апатии.

И так же неожиданно оно меняло направление в течение дня. На ночь девушки разместились в