Ну, за работу! Я вперился в усеянный цифрами экран — стоимость облигаций, их процентная доходность. Ухватился за пару вроде бы подходящих вариантов, но к тому времени, когда их проверил, цены уже успели измениться. Так у меня ничего не получится. Взглянул на Эда, который погряз в столь же безнадежном занятии.

— А не попробовать ли «Бондскейп»? — предложил я.

— Как, прямо сейчас?

— Именно. Не вечно же нам его испытывать. Сколько можно гонять прибор вхолостую? А сейчас это единственный способ быстро оценить состояние рынка.

— Так мы же софт еще не загрузили!

— Да ну его в задницу! Подключим к какому-нибудь компьютеру. Сейчас не до жиру.

«Бондскейп», к вашему сведению, — это совершенно новая компьютерная система для изучения и анализа рынков облигаций. Основана она на принципе «виртуальной реальности», технологии, позволяющей пользователю ощущать себя внутри созданного компьютером воображаемого мира. «Бондскейп» для нашего дела вещь незаменимая, просто класс! А изобрел его Ричард Фэрфакс. Ричард, чтоб вы знали, это мой брат.

Мы с Эдом спустились этажом ниже, где располагалась служба информации, как в нынешнем году решили именовать компьютерный центр. Там я вцепился в одного из взъерошенных очкариков и не отпускал до тех пор, пока он не согласился помочь нам дотащить «Бондскейп» до операционного зала. Приборчик-то тяжеловат, чертяка, к тому же огромное множество проводов, разъемов и прочих хитрых штучек. Тем не менее, через десять минут мы все подсоединили куда надо и были готовы к работе. Остальные в зале были погружены с головой в свои дела и наших приготовлений даже не заметили.

Я устроился в кресле перед «Бондскейпом» и взял в руку пульт, который мы назвали «волшебной палочкой», — своего рода указку длиной в шесть дюймов с парой кнопок на корпусе. Надел очки, в которых линзы заменяли два жидкокристаллических экрана, ну, будто два крошечных телевизора. И очутился в ином, новом мире.

Передо мной распростерлись зеленые холмы, полого уходящие вверх к бурым, а вдали сероватым склонам горных кряжей. Холмы были усеяны разноцветными разнокалиберными зданиями, украшенными государственными флагами разных стран. Весь ландшафт едва уловимо, но постоянно менял свои очертания. Над скоплением высоких строений где-то на полпути к вершинам гор лениво парил одинокий орел.

Мне, таким образом, открылась картина мировых рынков облигаций. Волнистая складка каждого холма представляла собой вполне определенный рынок — чем выше гребень, тем больше проценты по обращающимся на нем ценным бумагам. На переднем плане, например, японский с его какими-то четырьмя процентами, за ним в порядке возрастания идут Америка, Германия, Франция и Великобритания, венчает же их всех Италия, на ее рынке доходность облигаций держится на уровне девяти процентов. Склоны холмов в зависимости от сроков погашения обязательств и размеров выплачиваемых по ним процентов также спускаются справа налево, другими словами, выше всех по правой стороне располагаются долгосрочные и прибыльные бумаги, ну, а левее их, понятно, остальные по нисходящей. Одного взгляда на подобный пейзаж достаточно, чтобы уловить разницу в состоянии и соотношениях различных рынков.

В нижней части экрана светился часовой циферблат. Я повел волшебной палочкой перед глазами. В моем виртуальном мире указка поплыла над зелено-серым ландшафтом. Наведя ее на циферблат, я несколькими щелчками перевел время более чем на час назад, установив часы на 14.40 по Гринвичу, то есть за несколько минут до появления сенсационного сообщения. Потом включил ускоренную прокрутку вперед и стал ждать.