– Похоже, что возиться придется недолго, – заметил Уолт. Он сказал это за несколько секунд до того, как Дженни въехала в лес. – Те твари лают уже где-то на холме. Через минуту все будет кончено.

Лошадь перед ней рванула вперед, и девушке пришлось проследовать за охотниками в тень деревьев, где солнечные лучи едва пробивались сквозь плотную листву. За ней, наслаждаясь собой, двигался Уолтер Хобарт.

Но он ошибся. Охота и не собиралась заканчиваться. Они еще целый час гонялись за сворой шумных собак. Они петляли по опасным, узким лесным тропам, заставляя своих лошадей объезжать низкие ветви деревьев. Иногда они выезжали на открытую местность только для того, чтобы вновь въехать в лес, но уже с другой стороны.

Вскоре, в десять тридцать, они обнаружили пещеру.

– Что это? – удивился Хобарт, придерживая своего скакуна. Они ехали рядом. Уолтер вытер пот с широкого лба.

Дженни и доктор выехали в центр леса и оказались перед прогалиной. Участок был полукруглый и приблизительно двести метров в ширину. С трех сторон он был окружен лесом. Справа от них высилась скалистая гряда высотой около ста двадцати метров. У подножия и находилась пещера с достаточно большим входом. К ней вела извилистая трона, которая уходила куда-то в глубь багрового мрака.

– Да это прямо берлога какая-то, – заметила девушка.

– Почему собаки возвращаются назад?

Дженни посмотрела в сторону Гейба Этчисона, который спешился, чтобы отдать приказ своим гончим.

– Думаю, он отзывает их назад, подготавливает их.

Этчисон трепал собак по голове, почесывал их за ухом. Он обладал неограниченной властью над гончими. Единственное, чего сейчас желали собаки, – так это ворваться в пещеру и разодрать врага. Но они побороли свой звериный инстинкт и прислушались к голосу своего хозяина. Глаза животных смешно вращались, языки вываливались изо рта; псы отчаянно скребли землю лапами. Пока Этчисон не даст гончим команду броситься в пещеру и выгнать наружу зверя, собаки останутся на месте.

Этчисон присел на корточки.

Двое полицейских держали ружья наготове. Все встали полукругом у входа в пещеру. Только Дженни и Хобарт, оба безоружные, остались на месте.

– И не узнаешь ведь, бешеный он или нет, – обратился к ним Хэллиуэлл. – Но мы все равно продолжим.

Мужчины закивали.

Серые облака сильнее сковали небо, и показалось, что на землю набросили покрывало.

– Отлично, – сказал Хэллиуэлл.

– Гейб, – произнес Ричард, давая добро.

Гейб бросил несколько резких, громких команд гончим и быстро вскочил в седло.

Свора бросилась вперед и исчезла внутри сырого каменного тоннеля.

– Они вообще ничего не боятся! – восхищенно воскликнула Дженни.

– Еще как боятся! – возразил Хобарт. – Собаки от страха не спасаются бегством. От страха они, наоборот, бросаются в атаку. Они могут обратиться в бегство только при ощутимом ранении. Собаки природные оптимисты. Они никогда не настроены на трагический исход.

Дженни подумала, что хорошо бы и ей обзавестись подобными качествами. Конечно, собаки сами бегут навстречу неприятностям из-за своего оптимизма. Их никогда не учили избегать опасностей благодаря осторожности.

Сейчас они в любой момент могут выскочить оттуда, преследующие волка или, наоборот, преследуемые им.

Она сильнее сжала поводья.

Ужасный шум внутри пещеры заставил всех подойти ближе к краю. Гончие больше не завывали возбужденно, а неистово рычали. Запах преследуемого ими противника был теперь настолько силен, что, возможно, жег им носы.

Через пять минут после того, как стая вбежала в пещеру, бешеный шум неожиданно стих.