Там стоял двухтомник в кроваво-красном переплете. На корешках томов было вытиснено название: "ЧЕРНАЯ МАГИЯ В АМЕРИКЕ".

– Когда я читала, я наткнулась на два тома, отпечатанные небольшим тиражом в середине прошлого века. Издательское дело в то время сильно отличалось от нынешнего. И экономическая ситуация позволяла региональным издателям преуспевать благодаря выпуску книг, мало кому интересных уже в паре сотен миль от стен их типографии. Оба тома были отпечатаны в Филадельфии. Один назвали "Колдуны и ведьмы Пенсильвании", другой – "Будь прокляты богатые".

Тетушка замолчала, и Дженни почувствовала, что не следует ее торопить. Долгую паузу, вызванную молчанием Коры, заполнили шум дождя, раскаты грома, вспышки молний за окном. Наконец тетушка продолжила свой рассказ:

– Согласно этой книге, Сара Марианна Браккер, прапрапратетушка Алекса, ушла из дома в 1849-м в возрасте семнадцати лет. Она ушла с табором цыган, которые зарабатывали на жизнь, выступая в небольшом цирке. Семья предприняла все попытки выйти на ее след, но безрезультатно. Сара была потеряна для семьи до 1860 года, когда спустя одиннадцать лет она вернулась – с ребенком на руках. Она хотела, чтобы ее приняли обратно в семью и чтобы ребенок получил фамилию Браккер. Это был смуглый, темноволосый малыш с острыми чертами лица. На вид ему было четыре года, видимо, он наполовину был европейского происхождения. В отсутствие дочери мать Сары умерла. Отец озлобился и обвинил дочь в смерти жены, которая умерла из-за сердечного приступа. Причиной этому стал побег Сары из дома. Отец не позволил дочери остаться в доме.

Гром. Дождь. Книги в кроваво-красном переплете – на полке прямо напротив кровати. Скрип половиц.

Кора продолжала:

– В ту ночь Сара Браккер пришла в этот дом и разожгла костер перед ним. В то время в поместье, в маленьких домиках среди деревьев, жили негры. Когда Сара начала бубнить цыганские фразы, говоря их в огонь, она не сводила глаз с дома, и ее отец приказал черным прогнать ее. Но никто из них не осмелился подойти к ней. Наконец, когда она закончила бубнить проклятье на английском, отец не мог больше выносить этот спектакль и приказал силой выгнать ее из поместья. Вместе с ребенком, своим внуком.

– Похоже, он был жестоким человеком. Конечно, она совершила ошибку, но все же она была его дочерью, – произнесла Дженни.

– В книге сказано, что он был эксцентричным. Соседи считали, что он, возможно, слегка не в своем уме. Он всегда был замкнутым и неприветливым. Когда сбежала его дочь, а некоторое время спустя умерла жена, он замкнулся еще больше, стал более грубым. Слуги выполняли все поручения и приказы. Он сам редко выходил из дому. Когда вернулась Сара с крохотным ребенком, чей отец был цыган, это стало полной трагедией для старика: он счел, что окончательно опозорен. Это была соломинка, которая перешибла ему хребет. Отец Сары был не из тех, кто прощает. И он не собирался менять собственный характер.

– А в чем, собственно, заключается проклятие? – спросила Дженни. У девушки возникло острое желание забраться на кровать, на которой она сидела, завернуться с головой в одеяло и устроить себе теплое гнездышко. Ее холодные руки стали похожими на фарфоровые.

– Сара наложила особое проклятие. Она прокляла семью Браккер. Суть его в том, что в каждом поколении будет рождаться одержимый ребенок, ребенок-демон, как она это называла. Ребенок этот будет стремиться стать волком, в полнолуние он будет выть и жаждать крови.

– Вервольф? Оборотень? Ну, это глупости! – Однако Дженни вовсе не собиралась насмехаться над тетушкой.

– В ту ночь, после изгнания Сары из поместья "Браккер", отец ее скончался.

В голубой комнате было ужасно душно. Дженни хотела открыть одно из окон. Но знала, что она лишь впустит дождь и гром, а это еще хуже, чем спертый воздух.