|
Видимо, первый палец отрезали садовым секатором, он отлетел на расстояние, затем его утащили грызуны или насекомые. В любом случае, это помогло установить личность жертвы – Джонни Куанг, уроженец Лос-Анджелеса, девятнадцать лет, безработный. Пытали и убивали, судя по всему, в спешке. Следственная группа работала оперативно, вскоре вышли на подозреваемых из молодёжной банды «БП-13». Шайка из портового района уже давно терроризировала окрестности. Звонков и письменных заявлений на них скопилось предостаточно. К сожалению, преступники так и не заговорили. Сотрудники подразделения по борьбе с организованной преступностью и наркооборотом слегка переусердствовали, расстреляв всех спящих бандитов при штурме коттеджа спозаранку. На этом месте Джек усмехнулся: в официальной версии упоминалось «вооружённое сопротивление аресту», хотя согласно описи полдюжины единиц огнестрельного оружия и тела подозреваемых находились в разных концах дома. Орудие убийства обнаружилось в гараже, в багажнике автомобиля – это был старинный обсидиановый кинжал, по сути, артефакт, представлявший собой археологическую ценность. Он был бы, несомненно, переправлен на экспертизу по предметам культурного наследия, если бы на чёрной полированной поверхности его лезвия не сохранялись кусочки плоти и следы крови Куанга, а на рукояти – отпечатки пальцев Гутьереса. При обыске гаража была также изъята банка с формалином, в которой плавало чуть сморщенное человеческое сердце, очевидно принадлежавшее жертве. Именно это курьёзное обстоятельство чрезвычайно заинтересовало Нила Тейта. Бытовая расчленёнка носила явные признаки ритуального жертвоприношения. Кроме того, не исключены были мотивы расовой ненависти, либо религиозной нетерпимости. Из архива, для сравнения и дальнейшей проработки, была извлечена пара безнадёжно «висячих» дел с обезглавливанием. Ранее оно считалось фирменным почерком центральноамериканских отделений «БП-13», теперь же было практически монополизировано исламскими террористами. Нил, крайне амбициозный человек, между прочим, недвусмысленно дал понять Джеку – больше всего он хотел бы от него результатов по версии исламского следа. Рапорт о предотвращении угрозы национальной безопасности сулил бы не только значительный прирост финансирования бюро из федерального бюджета в следующем отчётном году, но и бесспорные перспективы карьерного роста для самого Тейта и его команды. Нилу едва перевалило за тридцать, но он уверенно продвигался вверх по служебной лестнице. Даже при смене отделов ему удавалось добиться какого-либо очередного незримого повышения – в полномочиях, компетенции, доступе к секретной информации или к личным консультациям с руководством.
Между тем, база данных АНБ выдала по запросу использование СИМ-карты Пако и его логина на форуме с IP-адреса, расположенного в Эль Пасо, за неделю до убийства. Примерно в те же даты личный автотранспорт с номерами, зарегистрированными на имя Гутьереса, попал в приборы видеофиксации дорожной полиции штата на одном из техасских шоссе. Соответственно, был объявлен федеральный розыск. Лично Джеку пришлось потратить полдня на поиск и систематизацию данных по родственным связям подозреваемого. Ближайшим родственником уличного наркодилера, к вящему удивлению агента, оказался Фелипе Гутьерес, хорошо известный предприниматель из мексиканского города Сьюдад Хуарес. Родной дядя Пако владел в приграничном мегаполисе сетью промышленных сборочных цехов, так называемых «макиладор». Старший Гутьерес импортировал из США значительные партии сырья, а его предприятия ежедневно поставляли на соседний рынок массу самых разнообразных товаров – от текстильных изделий до компьютерного «железа». В целом, ничто, казалось бы, не указывало на близкие родственные связи между этим респектабельным бизнесменом и Пако, мелкой шпаной из подворотен Пико-Юнион. Дон Фелипе Гутьерес своей безупречной репутацией был, в частности, обязан гуманному обращению с рабочей силой. |
