Глаша едва не застонала.

— Раисе Тимуровне надо привязывать к языку гирю! — прошипела она. — Выставляет меня непонятно кем…

— Да ты послушай, дурочка! — перебил ее Кайгородцев. — Я тебя о помощи хочу попросить. Беда у меня, Глаша!

Он закрыл рукой глаза и некоторое время сидел неподвижно, пытался справиться с собой. Глаша тоже не шевелилась, сжавшись на своем стульчике. Наконец Петя убрал руку и взглянул на свою визави в упор:

— У меня жена исчезла.

Глаша тут же хотела переспросить: «Исчезла? Как это — исчезла?», но, посмотрев на Петю, проглотила свой вопрос. Жена исчезла! Красавица Сусанна, которую Кайгородцев называл Сузи, и было непонятно, то ли это насмешливое прозвище, то ли наоборот — восторженное. И только, когда жена как-то раз заехала за ним после работы и вошла в приемную — прелестная и яркая, словно девушка с обложки модного журнала, — все поняли, что восторженное.

Петя смешно гордился своей женой. Примерно так мальчишка может гордиться потрясным велосипедом, а юнец — шикарной папиной машиной. Сусанна была его завоеванием, и вот теперь он говорит, что она исчезла. Кстати, очень странное слово он подобрал — исчезла. Не пропала и не ушла.

— Когда? — кратко спросила Глаша, боясь многословием разбередить Петино страдание. Страдание сидело в нем, притаившись, словно кошка с выпущенными когтями.

— Неделю назад.

— Неделю? — ахнула Глаша. — И что ты делал всю эту неделю?

— Ждал, — коротко ответил Петя и поднял на нее печальное лицо — лицо Пьеро, от которого сбежала Мальвина.

Глаша поняла, что беседа в том же духе может длиться очень долго, поэтому попросила:

— Петь, расскажи сам все толком. Как она исчезла? Может быть, вы поругались?

Кайгородцев провел рукой по лицу и потерянно сообщил:

— Она все время поила меня горьким чаем. Ну, гадость, веришь? Я постоянно спрашивал ее: «Сузи, почему чай такой горький?» А она назидательно говорила: «Потому что это настоящий чай, а не то резаное сено, которое засыпают в пакетики». Но когда приходили гости, чай никогда не бывал таким отвратительным, как тот, что я в последнее время пью на ночь. У Сузи появилась вдруг такая традиция — чай на ночь. Вроде бы он способствует вымыванию из меня каких-то токсинов. Будто я работаю на химическом заводе!

— Не понимаю, что ты хочешь сказать, — пробормотала Глаша. — Что Сусанна тебя травила?

— Я только сейчас сообразил, — понизил голос Кайгородцев. — В те вечера, когда был горький чай, я рано ложился и спал как убитый.

— А в другие вечера? — шепотом спросила Глаша.

— А в другие вечера было что-нибудь другое — какао, или шоколад, или шампанское. Или мы вообще ужинали в гостях. А в прошлый Понедельник…

Сусанна подавала мужу подносик и гладила его по руке, любовно наблюдая, как он расправляется с угощением…

А в прошлый понедельник она поднесла ему чай и, чмокнув в щеку, отправилась принимать ароматическую ванну. Ей подарили какую-то кристаллическую дрянь в зеленой баночке, якобы выпаренную из Мертвого моря, и ей не терпелось в ней просолиться.

Оставшись один, Петя задумчиво повертел чашку в руках, понюхал, после чего поднялся, пошел на кухню и вылил чай в раковину. Сполоснул чашку, наполнил ее кипятком, бросил в кипяток лимон и раздавил его ложкой. Проглотил конфету, запил кислой водой, выплюнул лимонную корочку и залез в постель.