|
Я же тебе говорила, что ваша квартира не просто отремонтирована, но и полностью укомплектована всей мебелью, техникой, посудой и даже потенциальным персидским котом, о котором так мечтает дядя Вова. Не вздумайте тащить лишнее!
– Лишнее? Это мою подушку ты называешь лишней? Вы там, в своих столицах, как хотите, а я на поролонах спать не приучена! – Ладно. Разберемся. Когда вас ждать то? – Ну, смотри… Пока мы продадим эту квартиру… Пока распродадим всю мебель… Потом у меня юбилей, 60 лет все таки… Очень бы хотелось со всеми Метельскими последний раз посидеть за одним столом. Мама начала хлюпать носом, и я поняла, что разговор надо срочно заканчивать. И еще я поняла, что раньше середины июня мои старички ни за что в Москву не приедут. Мамулькин будет тянуть до последнего. Это для отчима Москва и Россия были родным домом, где он провел большую часть жизни и куда он рвался со всей сдержанной страстностью урожденного поволжского немца. А мама, хоть и родилась в Москве и даже прожила в районе Павелецкого вокзала до 10 го класса, свою молодость и всю последующую жизнь связывала только с Украиной и Запорожьем, где наша семья оказалась волею судеб в далеком 1957 году, когда маминого папу (моего дедушку) позвали возглавлять испытательный цех на заводе «Моторостроитель», а папину маму (мою бабушку) практически в это же время стали двигать по партийной линии и тоже почему то в украинском направлении. Вот там то, в Запорожье, в 60 е годы две наши семьи встретились и потом породнились, явив миру меня. Правда, папа очень рано умер, зато через 13 лет маминого вдовства в это же самое Запорожье был откомандирован из Москвы мой будущий отчим – Владимир Николаевич – возглавлять какое то там важное конструкторское бюро.
* * *
И если вы помните по книге «Рецепты еврейской мамы», в том же самом чудесном южном украинском городе, в большом и очень интересном интернациональном доме прошло мое детство, где моими первыми настоящими взрослыми друзьями стали Анна Ароновна и Борис Абрамович Беренштамы, семья одиноких пожилых, веселых и хлебосольных евреев, которые, если так можно сказать, стали мне третьими бабушкой и дедушкой. В начале 70 х, как только разрешили выезд из СССР, Беренштамы уехали из Союза. Но уезжали они совсем не из за принципиальных каких то интересов или несогласия с курсом партии и правительства. Просто случилось так, что во время фестиваля молодежи и студентов 1957 года, проходившего в Москве, их единственный Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
