Вот скажу вам, например, о г. Масальском: он совсем не принадлежит к числу пошлых бумагомарателей и безграмотных писак; он человек умный, образованный, знает, как слышно, много языков и даже до того учен, что уличает в материализме, разврате и безбожии немецких философов XIX века[2 - Зри «Библиотеку для чтения», том VII, стр. 173, в отделении прозы.][1 - Здесь опубликована повесть К. Масальского «Дон-Кихот XIX века». Белинский имеет в виду то место этой повести, где один из персонажей, Артемий Петрович, в нарочито окарикатуренной форме излагает идеи, почерпнутые в «немецкой книге, проповедывающей материализм», а другой персонаж, Вельский, уличает его в атеизме и в отрицании идеи божественного откровения.], хотя и плохо разумеет их. Но все это не мешает ему быть бездарным писателем, ибо ум, образованность, знания и даже способность сильно чувствовать совсем не одно и то же с способностью творить. Прочтите любой его роман; вы не найдете в нем ни одной грамматической погрешности, ни одного неуклюжего выражения, ни одной бессмыслицы; все гладко, умно и прилично. Но зато не найдете и ни одной оригинальной мысли, ни одного сильного чувства, ни одной занимательной картины: все так обыкновенно, старо, вяло, приторно. Сколько раз твердили ему это в журналах, и, однако ж, он продолжает пописывать, и, кажется, еще долго не перестанет. Что ж тут прикажете делать? Говорить комплименты, вежливости, повторять общие места; предоставляем подвизаться другим на этом похвальном поприще.

Регентство Бирона! Понимаете ли вы, что это за эпоха в нашей истории и что может из ней сделать истинный талант?[3 - Этот долг теперь за г. Лажечниковым.] Что ж сделал из ней г. Масальский? Написал скучную, вялую сказку, в которой не видно ни Бирона, ни тогдашней России, ни тогдашних людей, ибо его Бирон, его люди – образы без лиц; перемените их имена и перенесите их в какую вам угодно эпоху: все будет хорошо и ладно.

Что сказать о «Графе Обоянском»? Судя по эпиграфу, вы подумаете, что тут дело идет о знаменитой войне 1812 года и героях, увековечивших в ней имена свои? Ничуть не бывало: это дюкредюменилевский роман с валътерскоттовскими приправами. В нем нет ни слога, ни мыслей, ни создания, ни характеров, ни занимательности; словно гора с плеч сваливается у вас, когда вы дочитываетесь до отрадного слова: конец. Тут вам поневоле придут на память сии остроумные стихи:

         Всю проповедь отца Тарасия хоть кинь;

         Одно понравилось мне слово в ней: аминь![2 - Белинский приводит полностью двустишие А. Измайлова, опубликованное в его книге «Новые басни и сказки» (СПб., 1817, с. 61).]

Жаль, очень жаль; ибо, как ни плохо произведение г. Коншина, а все видно, что он мог бы сделать лучшее употребление из своих дарований.

Хотите ли вы знать, что такое «Шигоны», то есть что в них обретается? Прочтите заглавие этого романа: в нем со всею подробностию, хотя и без грамматики, высказано все его содержание. Впрочем, это произведение, несмотря на ученические погрешности против языка, все-таки лучше обоих вышеупомянутых. Жаль только, что в нем нет ни крошки XVI века, ибо глупости вздорной и сумасшедшей бабы и дворские сплетни еще не выражают жизни русского народа в царствование сына Иоанна III. Надобно также заметить, что автор в иных местах, кажется, жестоко погрешает против исторической истины, искажает нравы и обычаи избранной им эпохи. Вообще должно сказать, что этот роман был бы гораздо лучше, если бы его заглавие было поскромнее. Подобное шарлатанство и самохвальство не только не располагает образованного читателя к сочинению, но решительно предубеждает против него.