Операторам было плевать, что получится у Подмышкина в результате – домашнее видео с мало-мальски связным сюжетом или набор бессмысленных срезок и кадров. Всё равно работать на той аппаратуре, что закупил прижимистый Никодим Авдеевич, было невозможно. Привыкшие к «Ariflex 435» или, на худой конец, к «DVW-707P» операторы поначалу удивились, когда им предложили использовать бытовую технику, но затем здраво рассудили, что продавать кино не им и отвечать за спущенные в унитаз деньги придется главе «Акын-фильма», и согласились поучаствовать, истребовав свои гонорары вперед.

– Ну, я пошел, – изрек Подмышкин, специально назначивший запись трюков на время приезда Лиходея, дабы поразить гендиректора «Питер-Энерго» размахом съемок. – Вы, Андрей Никифорович, тут осваивайтесь. Гиви Станиславович вам всё покажет. Сейчас эпизодик забацаем и потом обсудим кадры с вашим участием...

Сидевший поодаль Циолковский принял из рук персонального парикмахера центрального персонажа очередную запотевшую бутылочку «Holsten».

– Я что-то, блин, не понял, – зоркий Штукеншнайдер приложил ладонь козырьком ко лбу. – Диня, Паша! Видите перца в «кабане» Лиходея?

Рыбаков навел бинокль на полуоткрытое окно задней левой дверцы лимузина гендиректора «Питер-Энерго»:

– Ну, вижу... Кто он такой?

– По-моему, я его видел среди цыган в Металлострое. Главный, блин, по кислоте, грибам, «катьке» и амчику...

– А здесь он что делает? – не понял Вазелиныч.

– Хрен его знает, – пожал плечами Телепуз. – Я даже и не думал, что они с Лиходеем знакомы.

– Ты не ошибся? Может, это не тот перец? – спросил Молодцов.

– Да тот, тот! – Григорий еще раз внимательно посмотрел в сторону черного «мерседеса». – Сто процентов – он.

Денис опустил бинокль и погрузился в размышления.

Общие дела главного питерского энергетика и оптового торговца наркотой были новой вводной, полностью меняющей весь расклад.

Подмышкин порычал двигателем гидроцикла, взял старт и помчался параллельно гранитной набережной стрелки Васильевского острова.

Ганиев и Суходрочко картинно застыли у парапета с «калашниковыми» наперевес. На стволы автоматов были навернуты специальные белые пластмассовые насадки для стрельбы холостыми патронами.

Один из операторов взял крупным планом ухо ведущего ток-шоу «Форточки», в котором болталась маленькая серебрянная сережка. Дырка для серьги была крупновата, ибо она прокалывалась не врачом, а пробивалась гвоздем в ту пору, когда никому неизвестный Ганиев околачивал груши в театральном институте.

В один из декабрьских дней тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, а именно – вечером в субботу, будущий ди-джей и секс-символ пристал к своему однокурснику с делом «на миллион», попросив того помочь в проколе уха, дабы заявиться на дискотеку с серьгой в оном.

– Но я не умею! – попытался отбрехаться сокурсник. – Я ж не доктор! Я даже не знаю, как это делается!

– Фигня! – заявил готовый к такому повороту разговора Ганиев. – Я всё приготовил! – И достал из полиэтиленового пакета гвоздь-сотку, молоток на длинной рукояти, флакон одеколона для дезинфекции инструмента и серьгу.

Однокурсник понял, что увильнуть от помощи Дмитрию путем ссылки на свой дилетантизм в такого рода мероприятиях ему не удасться, и стал жалобно сетовать на боязнь вида крови.

– Короче, – Ганиев прервал нытье приятеля. – Тут делов на шесть секунд.