Он залез на подоконник с ногами. В подъезде было тихо. И он задремал.

Он увидел себя больным, очень тяжело больным. В пустой большой комнате. А-а, это больничная палата. Входит медсестра. Это Маша. Она хочет сделать ему укол. Но он отталкивает ее руку. Он шепчет: «Не нужно! Все это пустое. Поздно!» И умирает.

Мальчик проснулся. Он встал, размял затекшие ноги. Ощутил свое послушное, сильное тело гимнаста. За окном горел одинокий фонарь. Мела метель.

Он снова уселся на подоконник. Он уже все знал про эту лестницу. Про трещину на стене, похожую на очертания Австралии. Про другую, напоминающую жирафа. Про то, что Верка — дура, а Борис — клевый чувак.

Шаги, голоса. Из-за «его» двери. Мальчик напрягся, не спуская глаз с черного прямоугольника. Вот дверь приоткрылась на секунду, на долю секунды… И снова захлопнулась. Но ему показалось, что в проеме он увидел Машу. Мальчик вскочил, не зная, что делать дальше. Все произошло слишком быстро: мелькнуло и исчезло. И теперь он не был уверен, что видел ее. Тяжелая, почти бессонная ночь вконец измучила его. Сердце колотилось как бешеное.

Дверь вновь отворилась, и на площадку вышел мужчина. Тот самый, что трепал его по щеке. За его спиной мелькнуло что-то женское, не то рука, не то прядь волос. Но он опять не был уверен, что это она. Он лишь успел присесть на подоконник и принять, как ему казалось, независимый вид. Мужчина неторопливо спускался вниз, разглядывая мальчика. Вот он поравнялся и окинул его таким взглядом… Чего там только не было, в этом взгляде. Мальчик просто остолбенел. Мужчина прошел мимо. Мальчику показалось, что от него пахнет ее духами! Да, он очень хорошо знал этот запах! Это были дешевые духи. С резким ароматом. Но это были ее духи. А все, что имело к ней отношение, мальчик боготворил.

Но это в прошлом! Теперь он ее ненавидит! Да, ненавидит!

— Я убью ее! Я просто ее убью! — как заклинание повторял мальчик.

Лестница ожила. Люди начали спускаться вниз. Каждый из них оглядывал мальчика неприязненным взглядом. Но ему было все равно. Он уже ничего не чувствовал, кроме тупого, упрямого желания дождаться, убедиться в своей правоте… И покончить с этим…

И тут неожиданно на лестнице появилась она. Она была спокойна и так красива, что у мальчика перехватило дыхание.

— Это ты? — удивленно и ласково пропела она, увидев мальчика, и улыбнулась.

Боже мой, как она улыбалась! Так ласково, так приветливо, так открыто… Но нет, его теперь не обманешь!!!

— Ты ждал меня всю ночь? — заглядывая ему в глаза, спросила она и взяла его за руки.

Он выдернул их, заговорил, стараясь преодолеть спазмы, сжимающие его горло.

— Да! Ты была там всю ночь! Я ждал тебя под аркой — ты не пришла! Потом, когда звонил в квартиру, велела сказать, что тебя нет! А ночью, вернее, в пять утра, ты открыла дверь и выпустила мужика. Увидела меня и спряталась. Я все знаю! — Мальчик сорвался.

— Глупый, все было совсем не так, — пропела она, заглядывая в его глаза. — Ты ошибаешься, глупенький мой! Я действительно не пришла к арке, потому что не смогла. И не знала, как тебя предупредить. Ведь твоя мама очень не любит, когда я звоню, верно? А когда ты звонил в квартиру, меня там действительно еще не было. Я пришла позже. И когда я поднималась по лестнице, тебя не было. Я решила, что ты меня не дождался.

— Я был здесь все время!

— Нет, миленький, не все время. Нет, мой хороший. Видимо, ты куда-то отлучился на минутку, а я в это время прошла. Мы разминулись.

— Не говори так! Не смей называть меня хорошим. Ты пробыла там всю ночь! С этим мужиком!

— Господь с тобою, ну что ты говоришь, — ласково напевала она.