Девицы начали стаскивать шубы.

— Ты же сама… — задохнулась от возмущения Маша. — Ты сама разрешила взять посуду!

— Но не лучший же сервиз! Это, между прочим, мамин сервиз! Покойной мамы! А ты его схватила ручищами…

— Да подавись ты своим сервизом! — закричала Маша.

Началась безобразная базарная сцена. Сергей и неизвестные девицы молча взирали на двух орущих женщин, словно присутствовали на каком-то дешевом спектакле.

— Девочки, не нужно ссориться! Аля, ну зачем ты так? У Маши день рождения…

— А ты молчи, маменькин сынок! Вот возьми ее к себе, там и командуй!

— Я… Я… — растерялся Сергей.

— Что — я? Я, я… головка от х…!

Эта матерная фраза совершенно потрясла Сергея.

— Ты! Что! Себе! Позволяешь! — словно речевку, выкрикнула Маша. — Все! Идем отсюда, Сережа! Я здесь ни на минуту не останусь! Пусть подавятся!

Она кричала, а руки ее шустро запихивали в пакет шампанское и бутерброды с икрой.

Он и не заметил, как они оказались на улице, на своей скамейке.

— Мерзавка! Это она специально праздник мне испортила! — В голосе Маши звенели слезы.

— Ну что ты, Машенька, ну успокойся! — Он попытался прижать к себе ее голову.

— Не трогай! Прическу испортишь! — взвизгнула Маша.

Сережа испуганно отшатнулся. Но она тут же сама к нему прижалась.

— Извини, милый. Она просто завидует мне! Что ты у меня есть, такой хороший… Плевать на прическу! Кому она теперь нужна? Знаешь, давай-ка шампанского выпьем!

Она достала из пакета шампанское и пару пластиковых стаканов.

«Откуда у нее стаканы? Как будто знала, что мы уйдем…» — успел подумать Сергей.

— Давай за нас! Никто нам не помешает, — произнесла Маша и всхлипнула.

— Ну что ты, Машенька, ну не надо… Хочешь, пойдем в кафе? Давай?

Маша отрицательно замотала головой.

— Нет, миленький, не хочу. Куда я такая зареванная? Ты и так столько денег потратил. А мы хотели на лето копить, на отпуск. И вообще… я хочу не в кафе. Я в свой дом хочу. Понимаешь? Пусть маленький, пусть частичка дома, но моя. Вернее, наша.

— Будет, Машенька, все у нас будет!

— Когда, милый? Мне уже двадцать три. Многие ровесницы уже детей имеют. А у меня ни кола ни двора…

— Я обещаю тебе. Все у нас будет! Правда! И очень скоро, вот увидишь!

— Да? — Маша улыбнулась. — Ну давай за это и выпьем!

Они глотнули шампанского. Внезапно повалил густой мокрый снег. Целыми хлопьями.

— Ой, миленький! Я ведь без шапки… — Маша вскочила, подняла воротник пальто.

Сережа попытался стянуть куртку, чтобы сберечь ее прическу.

— Не надо, миленький! Простудишься. Да и я замерзла. Пойду я, ладно?

— А я? — растерялся Сережа.

— И ты иди. Иди домой. Что же поделаешь? Раз уж так дышло… Ну, я побежала, а то снег…

И Маша исчезла. Сергей поднялся со скамейки, тупо глядя на захлопнувшуюся дверь подъезда, не замечая мокрых хлопьев, падающих на голову, стекавших холодными струйками за воротник куртки. Через пару минут к Машиному подъезду буквально подбежал мужчина в кожаной куртке. Он прижимал к груди букет.

«Еще у кого-то день рождения», — машинально подумал Сергей и побрел к дому.

День рождения был все тот же, в той же квартире, за дверью которой раздавался веселый женский хохот.