Он проснулся глубокой ночью в своей постели рядом с окном, в которое светила полная сизая луна. Где-то на ней сидит Вэрсаж, бедняга, пытающийся помочь несчастным дикарям. Оскар повернул голову и сразу же скривился от тупой боли в затылке. Комната плыла в голубоватом лунном свете, и от этого все перед глазами расплывалось. Однако, полежав без движения, он смог сфокусировать зрение. Рядом, на второй подушке лежала измученная Анна, которая даже не сняла свое красивое и соблазнительное черное платье. Впрочем, сейчас оно вполне походило на элегантную ночную рубашку. Лицо девушки было покрыто темными разводами в тех местах, где бежавшие слезы размыли макияж. Ах, малышка! Она плакала здесь рядом с его свински-бесчувственным телом до тех пор, пока усталость не взяла свое и не погрузила в благодатный сон. О, боже, пускай он будет благодатным! Не отбирай у этого ребенка, у которого отняли все, что только возможно отнять, хотя бы его прекрасные сны. Оскар зачем-то погрозил кулаком луне, тяжело вздохнул и снова погрузился в мутное забытье. Хотелось надеяться, что Господь Бог отдал Анне все лучшие сны, как он только что молил его, так как самому Оскару снилось нечто кошмарное. Люди с торчащими из лбов кончиками вживленных в мозги "клубней" ловили его огромными сачками, они толпились вокруг и жадно разевали рты, потому что он остался на Земле последним настоящим человеком. Его хотели насадить на иглу и поставить под стекло в музее. Анна, Рихард, Акула и множество других знакомых и незнакомых ему "тел" ожесточенно махали сачками, а он, горько рыдая, носился между мрачными зданиями без окон и дверей. Ему нужно было найти хоть один проем в этих серых стенах - он знал, там спасение. И вот - о, чудо! - открытая дверь. Оскар метнулся к ней, но из двери выпал труп с размозженной головой и злорадной ухмылкой на том, что у него осталось от лица. Отшатнувшись, Энквист упал на мостовую и ударился головой. Сверху на него падали настигающие добычу сачки...

     Затылок ломило просто ужасно. За окном ночь едва светлела, встречая утро. Оскар вытер мокрые щеки и уснул, чтобы на этот раз не видеть снов.

***

     В восемь утра все семеро стояли около гостиницы под низким темно-желтым кругом солнца на резком западном ветру.

     - А если вы не вернетесь? - в отчаянии шептала Анна. Ее руки спрятались в его руках, ее тело крепко прижималось к его телу. - Зачем, зачем ты вчера так напился?

     - Потому что из меня вышел бы плохой отец.

     - К черту отца и дочь!! Как ты не понимаешь, я хочу быть твоей женщиной, а не дочкой!! По-другому я не буду счастлива.

     - В тебе говорит подросток. Подожди, повзрослеешь и все поймешь!!

     - Поймешь? - она горько усмехнулась. - И откуда в тебе столько уверенности в том, что прав?! Поймешь... Понять я тебя, может, и смогу, а вот простить - никогда!!

     Она резко вырвала свои руки и отвернулась лицом к разгорающемуся солнцу. Как плохо!

     - Не надо... Не надо обид, - дрожащим голосом сказал Оскар. Теперь ему было все равно, что остальные стоят рядом и слушают их бесконечный спор. - Я и так уже повержен в прах и почти издох. Не добивай меня!

     Анна снова резко повернулась и обняла его, по щекам ее обильно струились слезы:

     - А ты, ты зачем бьешь меня своим равнодушием?

     - Это не равнодушие, милая, это страх.