- Как ощущение перед путешествием? Волнуешься? - Алекс не торопился уходить вслед за братом. При этом выглядел он дружелюбно, даже улыбался. Словно он Евин приятель, а не убийца ее матери. - Требуется помощь?

- Сама разберусь, - она демонстративно повернулась к парню спиной, продолжая следить за его отражением в зеркале.

- Ого, - озадаченный таким обращением Алекс прикрыл дверь спальни. - Да мы сегодня не в духе. Уж не из-за отъезда ли?

- Представь себе, нет. И вообще я тебя не приглашала.

Алекс расставил ноги на ширине плеч и сложил руки на груди, буравя ее тяжелым взглядом. Поза диктатора - как ее окрестила Ева. Либо ты делаешь, что хочет он, либо тебя ждут неприятности. В данном случае он ждал объяснений, и игнорировать его было опасно.

- Так и будешь стоять? − нарушила Ева напряженное молчание.

- Пока ты не скажешь в чем дело.

- Тогда я сама уйду.

Попытка обогнуть Алекса провалилась − он схватил ее за плечи.

- Хорошо, - кивнула она. - Хочешь знать, почему я злюсь? Все просто: ты убил Лизу. Может мы с ней не шибко ладили, но она была моей матерью. Другой у меня нет и не будет. А ты лишил ее жизни и даже не посчитал нужным поставить меня в известность!

- И что я, по-твоему, должен был сказать? - Алекс нахмурился. - Привет, Ева, меня зовут Алекс, это я убил твою маму. Так это должно было прозвучать?

- Да как угодно! Цинично после всего, что ты натворил, притворяться моим другом, - Еву неприятно поразило, что он не отрицал свою причастность к убийству ее матери.

- Я никогда не притворялся, - сказал он. - То, что ты посчитала меня другом, говорит исключительно о твоих чувствах ко мне, но ничего о моих к тебе.

- Выходит, я заблуждалась, - хватка Алекса ослабла, и Ева вырвалась. - Убирайся из моей комнаты!

- Ты так сильно меня ненавидишь? - Алекс выглядел потрясенным, словно ему открылась тайна мирового заговора.

- Ненавижу? - переспросила она и недобро сощурилась. - О, нет, ненависть - это слишком банальное слово, чтобы выразить всю гамму чувств, что я к тебе испытываю. Мне отвратителен твой вид, один только взгляд в твою сторону и все внутри меня закипает. Я брезгаю проходить там, где недавно ступала твоя нога. Мне невыносима мысль, что мы дышим одним воздухом. Мне до омерзения надоела твоя самоуверенная ухмылка. И да, я ненавижу тебя, так сильно, как только один человек может ненавидеть другого!

Алекс выслушал до конца ее пылкое признание и, не сказав ни слова, на пятках развернулся на сто восемьдесят градусов и покинул комнату. Ева выдохнула. На речь ушло много сил, и она, упав на кровать, блаженно закрыла глаза. С нее точно груз свалился. Надо чаще сообщать людям, что она к ним чувствует. Она правильно поступила, не став копить злость в себе, а выплеснув ее наружу. И ей до лампочки, как Алекс на это отреагирует. Как там в рекламе дурацкого йогурта: "И пусть весь мир подождет". Отличная фраза! Проваливаясь в сон, Ева улыбалась.

Она проснулась отдохнувшей и бодрой, когда за окном уже было темно. Днем Ева начала складывать сумку, но Макс сказал, что это бесполезное занятие. Из его туманных пояснений следовало, что через границу миров нельзя перевести ничего за исключением того, что на тебе надето. По крайней мере, таковы правила для всадников. Подумав, Ева сунула зубную щетку в один из карманов легкой куртки, а в другой − сотовый телефон с дорогим сердцу брелком-кошкой.

Одежду для путешествия она выбрала прежде всего удобную и, спустившись в гостиную, поняла, что не прогадала. Более опытные всадники тоже предпочли джинсы, футболки и кеды.

Алекс устроился у каминной полки. Его пальцы касались уголка Лизиной фотографии. Заметив Еву, он приподнял уголок губ в кривой усмешке. Стрела достигла цели: Еве было неприятно лишний раз вспоминать о смерти матери и о том, что послужило ей причиной.