— А как же свобода прессы? Право граждан на оперативное получение достоверной информации закреплено в законе Российской Федерации о средствах массовой информации, статья тридцать восьмая…

— Леся Викторовна!

— А также статья тридцать девятая, пункт четвертый.

— Это не относится к осуществлению следственных мероприятий на месте преступления. А вы этим следственным мероприятиям в данный момент препятствуете!

— Ничего подобного! Сережа, разве я препятствую?

Сережа покраснел и пожал плечами. Олег Николаевич и Марина Олеговна уставились на Леську с гораздо большим интересом, чем наблюдали за полицейскими.

— Миша?

Миша задумчиво разглядывал распоротую диванную подушку и ничего не слышал.

— Препятствуете, — твердо заявил Ярцев. — Уголовный кодекс Российской Федерации, статья двести девяносто четыре, пункт второй!

— А в редакции Федерального закона от двадцать седьмого ноль седьмого две тысячи десятого прямо указано, что госорганы обязаны предоставлять…

— За исключением сведений, составляющих государственную или служебную тайну, — перебил Леську Ярцев. — Тот же закон, та же редакция, статья восьмая, пункт четвертый.

— Где же здесь гостайна? Обычное бытовое убийство.

— Вот именно, убийство! И если вы изволите обратить внимание, здесь проводится осмотр места преступления. И присутствие лиц, не имеющих права доступа…

— Лицо, желающее получить доступ к такой информации, не обязано обосновывать необходимость ее получения. — Теперь уже Леська не дала договорить полицейскому. — А действия должностных лиц, нарушающие право на доступ к информации, могут быть обжалованы в вышестоящий орган, или вышестоящему лицу, либо в суд — статья восьмая Федерального закона…

— Леся Викторовна! Покиньте, пожалуйста, место проведения следственных мероприятий!

— А гражданская активность? Конституция Российской Федерации, пункт четвертый, статья двадцать девятая!

— Госпожа Захарова! Тактика осмотра места происшествия не предусматривает присутствия посторонних, а тем более журналистов!

— Статья десятая Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, — живо протараторила Леська. — А также рекомендации Совета Европы «О защите данных и свободе информации».

— У нас, Леся Викторовна, не Европа. А ведомственная инструкция гласит…

— Ну Владимир Андреевич, ну миленький! — вдруг сменила тон подружка. Она нацепила умильную улыбочку и наивно захлопала ресничками, мгновенно превратившись в такую лапочку, такую пай-девочку, что просто надевай на нее красную шапочку и отправляй с пирожками к бабушке. — Ну хоть что-нибудь! Вы же меня знаете!

— Вот именно, — сухо подтвердил Ярцев. — Знаю.

— Ой, ну я ведь извинилась тогда… и вы сами согласились, что это случайность была. Кто же знал, что мой художественный вымысел так четко с реальностью совпадет? Владимир Андреевич, от меня ведь тогда польза тоже была, помните? Вы меня даже поблагодарили при всех, хоть и сквозь зубы, но поблагодарили… при Мише дело было, он слышал! Владимир Андреевич, я ведь уже здесь и сама все вижу… а его задушили или шею сломали? Ну я ведь все равно не отстану, мне хоть капельку доступной информации, хоть капелюшечку! А я за это про вас ни словечком не упомяну! Мы же с вами оба интеллигентные люди, неужели не договоримся?

Кто-то из парней, я не поняла, Миша это был или Сережа, сдавленно хмыкнул.