Сначала ничего не происходило. Затем Жюльен Лало открыл свои змеиные глаза и так закричал, как будто с него живьем сдирали кожу!

Он пытался изо всех сил содрать листья, но Симона крепко держала их на его лице. Наконец, ему удалось отодвинуть руку молодой женщины, и листья упали. Кожа в этом месте вздулась и покраснела, как бы взорвавшись. Кровь текла меньше, но Малко подумал, что он сдерет кожу со щек ногтями...

Отчаянно крича, он мотал головой, как раненый слон.

Он попытался на ощупь схватить пучок листьев, но Симона быстрым движением ноги отправила их подальше.

Старый негр упал с безнадежным стоном. Симона с улыбкой следила за ним. Эта сцена напоминала двух дерущихся акул.

– Вы налили ему кислоты? – с ужасом спросил Малко.

Симона безумно рассмеялась.

– Нет, это такое дерево... По-креольски мы называем его «брюле-де-бор».

Держа руки на бедрах, она с жадностью следила, как корчится от боли Жюльен Лало. Тот полз к листьям, как будто Малко и Симоны не существовало. Малко подумал, не помутился ли его разум от боли.

– Да ведь он сошел с ума, – сказал он, – он ведь снова хочет схватить листья!

Симона жестоко улыбнулась:

– Если приложить листья с зеленой стороны, боль утихнет, – объяснила она. – Это растение используют как компресс для небольших ранок. Поэтому я всегда держу его дома.

Пальцы Жюльена Лало были в нескольких сантиметрах от листьев. Симона подошла, прицелилась и изо всех сил ударила старика по члену. С предсмертным криком Жюльен Лало согнулся пополам, как гусеница. Малко оттащил Симону: кровавое убийство подлого старикашки не могло понравиться ему.

Жюльену Лало удалось наконец схватить листья и приложить их к своему лицу. Он по-прежнему лежал на полу, согнувшись, его большое тело непрерывно тряслось, дыхание было прерывистым.

Малко спрятал пистолет: сейчас Жюльен Лало не представляет опасности. Он увлек Симону в другую комнату.

– Почему он напал на вас?

Она рассказала, и Малко сразу все понял: нападая на Симону, Амур Мирбале целилась в него. Малко заметил, что Симона тихо плачет, и взял ее за руку. Она сразу прижалась к нему.

– Я хочу уехать из этой страны, – прошептала она. – Я больше не могу. Тем хуже для моего отца и для революции. Я вернусь, когда больше не будет насилия. Я хочу в Нью-Йорк...

Чтобы быть там изнасилованной пуэрториканцами... Хрен редьки не слаще.

– Подождите уезжать, – попросил Малко. – Я видел Габриеля Жакмеля.

Симона подскочила:

– Как вам удалось связаться с ним?

Малко колебался:

– Я не хочу подвергать опасности вас и того человека, который помог мне связаться с ним. Амур Мирбале следит за мной днем и ночью. Она не пытается убить меня только потому, что хочет одновременно расправиться с Жакмелем.

– Вы не доверяете мне, – грустно сказала Симона Энш.

Казалось, она готова была расплакаться. Малко вспомнил, что ей пришлось пережить и на что она согласилась, чтобы оказать ему услугу.

– Это американец. Берт Марней по прозвищу «Вампир», – сказал он, – он связал меня с Габриелем Жакмелем. Похоже, они поддерживают постоянную связь.

– Когда мы встретимся с ним?

Он уже хотел ответить, как в дверном проеме появился Жюльен Лало. С ошалевшим видом старик медленно шел к ним. Левой рукой он сжимал грудь, а правой держал на лице компресс «брюле-де-бор» той стороной, которая уменьшала боль.

Его глаза так распухли, что Малко засомневался, видит ли он. Его рубашка была в засохшей крови. Симону передернуло от отвращения:

– Уходи, Жюльен, или я убью тебя.