|
Так что с меня ты можешь поиметь только одно: я попытаюсь научить тебя азам аналитической работы. Больше от меня все равно никакого толку. – Ладно, – легко согласился капитан, – тогда пошли учиться. Этот разговор происходил в кабинете, где сидел Дюжин. Поскольку, кроме самого капитана, там размещались еще трое сотрудников, то процесс совместной работы, естественно, должен был происходить в кабинете у Насти: ей как главному эксперту-консультанту полагалось отдельное помещение. И вот тут капитан Дюжин поразил Настю еще больше. Просто-таки сразил ее наповал, причем куда радикальнее, чем своей непосредственностью и пряничной простотой. Едва переступив порог ее кабинета, Павел поежился, несколько раз резко втянул носом воздух, потом повернулся к двери. – Я сейчас вернусь, – бросил он, выскакивая в коридор. Вернулся он через несколько минут. Войдя, плотно прикрыл дверь, поискал глазами ключи, торчащие с внутренней стороны, и запер замок. – Зачем? – спросила Настя, которой этот жест крайне не понравился, ибо заставлял предполагать самое неприятное и ненужное: совместное распитие в честь знакомства. – Погоди, сейчас увидишь. Павел достал из кармана тонкую церковную свечу и коробок спичек. Едва вспыхнув, пламя задергалось в разные стороны, свеча начала потрескивать и коптить. – Я так и чуял, – он покачал головой. – У тебя здесь плохо. Видишь, как свеча коптит? Здесь поле плохое. – А где хорошее? – насмешливо спросила Настя, наблюдая за этим непонятным ей спектаклем. – Там, где пламя ровное и по форме похоже на перевернутую каплю. Но ты не беспокойся, это все можно поправить. Святая вода есть? – Что?! – Понятно. Темнота ты, Настя. А туда же: опер все должен знать и уметь поддержать беседу на любую тему. Только рассуждать горазда, а основ нормальной жизни не знаешь. – Слушай, Павел, прекрати, пожалуйста, устраивать здесь цирк, – сердито сказала она. – Нам работать надо. – Никуда твоя работа не денется. А, кстати, работать в такой атмосфере очень вредно. Я вообще не понимаю, как у тебя голова может что-то соображать в этой комнате. Надо срочно принять меры. – Какие, например? – Самое первое – побрызгать все углы святой водой. Потом носить свечу по всему помещению и ждать, пока пламя выжжет все зло, которое здесь скопилось. А если уж не поможет, тогда придется рамочку принести. Учти, пока свеча не перестанет коптить и пламя не станет ровным, я здесь работать не буду. – Значит, так. Дюжин, – жестко произнесла Настя. – Святой воды у меня нет, и ходить по комнате со свечой в руках я не стану. Никаких рамочек приносить не надо. Каждый человек имеет право на своих тараканов в голове, и отказать тебе в этом праве я не могу. Но не пытайся, будь добр, переселить своих тараканов в мою голову. У меня своих достаточно. – Но свеча же коптит, – упрямо возразил Павел. – Это неспроста. Она не должна коптить. И пламя неровное. – Здесь сквозняк. – Здесь нет сквозняка, окно закрыто, и дверь заперта. – Значит, воск недостаточно чистый. – Но в другом помещении она не коптила и пламя было ровным. Воск тут ни при чем. Нет, ты только посмотри, ну посмотри, что делается! И трещит! Может, ты злая? – Я? – От неожиданности Настя растерялась и даже забыла, что собиралась включить кипятильник, чтобы сделать кофе. – Ты, ты. Может быть, само помещение нормальное, просто твоя злоба дает такое поле. |
