– Еще не потеряли? – поинтересовался он.

Вместо ответа Хейворд подняла полотенце.

– В таком случае выметаемся отсюда к дьяволу. Остальные места оcмотрим как-нибудь в следующий раз.

По пути наверх д’Агоcту неотступно преследовало одно видение. И это не был вид окружающей его толпы или бесконечного черного тоннеля. Перед его мысленным взором неотступно стоял образ свежеиспачканного детского подгузника.

12

Марго отмыла руки под краном в глубокой металлической раковине, установленной в лаборатории медицинской антропологии, и обтерла их грубым больничным полотенцем. Затем она обернулась к столу, на котором лежали останки Памелы Вишер. Все образцы были взяты, все необходимые описания закончены. Утром тело отдадут родственникам для захоронения. В другом конце комнаты Брамбелл и Фрок трудились над неидентифицированным скелетом. Склонясь над нелепо вывернутыми бедренными костями, они производили какие-то сложные измерения.

– Вы позволите мне сделать замечание? – спросил доктор Брамбелл, откладывая в сторону вибропилу Страйкера.

– Буду счастлив выслушать, – медовым голосом пророкотал Фрок, величественно взмахнув рукой.

Эти двое недолюбливали друг друга.

Марго, отвернувшись, чтобы скрыть улыбку, натянула на руки по две латексовые перчатки. Возможно, первый раз в жизни Фрок встретил человека, не уступающего ему ни в силе интеллекта, ни в самомнении. Просто чудо, что им вообще удалось завершить какую-то часть работы. За последние несколько дней они провели тестирование антител, остеологические анализы, проверку на токсины и тератогены – субстанции, вызывающие уродства. Теперь предстояло закончить анализ ДНК и провести экспертизу следов, оставленных зубами. Несмотря на все усилия, скелет по-прежнему отказывался открывать свои тайны. Марго понимала, что это усиливает напряжение в и без того наэлектризованной атмосфере лаборатории.

– Даже при менее развитом интеллекте должно быть ясно, что прокол не был сделан со стороны позвонка. Будь это так, на поперечном разрезе остались бы следы.

– Я, признаюсь, не понимаю, при чем здесь вообще поперечный разрез, – пробормотал Фрок.

Марго перестала прислушиваться к мало интересному для неё спору. Она специализировалась в этнофармакологии и генетике, а не в общей анатомии. Ей надо было решать свои проблемы.

И она взялась за изучение образцов тканей с неизвестного скелета. Как только она согнулась над микроскопом, её собственные трапециевидные мышцы издали протестующий вопль. Вчера вечером она сделала пять подходов к тренажеру вместо обычных трех. За последние несколько дней она резко увеличила физическую нагрузку, впредь следует быть более осторожной, чтобы не перетренироваться.

Десять минут внимательного изучения темных полос различных элементов протеина подтвердили её худшие опасения. Не было никаких сомнений в том, что это протеин обычной мышечной ткани человека. Более детальную генетическую информацию должен был дать анализ ДНК. Его результаты, к сожалению, можно было ожидать лишь через несколько дней.

Отодвинув образцы в сторону, Марго обратила внимание на лежащий неподалеку от её рабочего места конверт из плотной бумаги. Рентгенограммы, решила она. Видимо, доставили рано утром. Брамбелл и Фрок были настолько заняты спором, что наверняка не нашли времени взглянуть на снимки. Впрочем, это вполне объяснимо. Для изучения тела, от которого ничего, кроме костей, практически не осталось, рентгенограммы не очень-то и нужны.

– Марго! – позвал доктор Фрок.

Она подошла к столу, на котором лежал скелет.

– Дорогая, – начал Фрок, откатываясь от стола и показывая на бинокуляр, – взгляни, пожалуйста, на бороздку, тянущуюся вдоль правой бедренной кости.

Хотя увеличение было небольшим, Марго показалось, что она заглянула в совсем другой мир.