Пламя бушевавшего в предгорье пожара разогнало сумерки. Вспышки взрывов напоминали огни фейерверка. Прожектора вертолетов тщательно обшаривали окрестности.

— Может, отдохнешь? — спросил Муса.

Рэмбо посмотрел туда, где все было залито светом прожекторов.

— Не сейчас. Вот одолеем тот склон… Муса что-то пробормотал.

— Что?

— Ты убьешь себя.

— Ну, что ж, если так надо…

Он увидел, что впереди, кроме редких деревьев, лишь валуны, снова споткнулся и остановился.

Руки тряслись. Он присел на край носилок и попытался распрямить спину. Мышцы пронзила резкая боль. Он сполз на землю.

Мишель спрыгнула с лошади и опустилась рядом.

— Позаботься о полковнике, — сказал Рэмбо.

— Но…

— Черт побери, позаботься о полковнике!

— Ну и упрямый же ты!.. — Она взяла свою сумку и захлопотала возле лежавшего на носилках Траутмэна.

Рэмбо хватал ртом воздух и пытался расслабиться. Его била дрожь. Рядом присела Мишель.

— Он все еще без сознания. Дышит нормально, но пульс слабый, — сказала она.

— Это плохо?

— Я боюсь за него. Возобновилось кровотечение.

— Черт!

— Его лихорадит. Надо бы дать ему немного воды.

Рэмбо подождал, когда пройдет головокружение и подошел к Траутмэну. Муса открыл флягу, поднес горлышко к губам полковника и влил ему в рот воды.

Даже в темноте Рэмбо увидел что почти вся вода вылилась обратно.

— Попробуй еще раз! Полковник, вы должны попить!.. Муса снова влил воды, но и она вылилась.

— Очнитесь, полковник! — сказал Рэмбо.

Полковник не отвечал.

— Очнитесь же!

Траутмэн шевельнулся и приподнял руку. Но она тут же упала на носилки.

— Вы слышите меня, полковник? Вы должны попить.

— Что? — голос Траутмэна был похож на шелест ветра в опавших листьях. — Что, Джон? Ему удалось сделать один глоток.

— Отлично, сэр. Еще немножко.

Траутмэн отпил еще немного.

— Мне снилось… Да, сэр?

— Что мы с тобой в Брэгге.

— Это не Форт Брэгг, сэр.

— Когда я впервые увидел тебя…

— Это когда вы начали тренировать меня? Я помню.

— Я ведь очень неодобрительно относился к тебе, помнишь?

— Нет, сэр, вы просто были строги со мной.

— Я не это имел в виду. Я… — Траутмэн закашлялся. — Я лепил тебя. Лепил безжалостно.

Рэмбо почувствовал внутри себя пустоту.

— Хватит, сэр. Вам надо отдохнуть.

— Прости меня, Джон.

Мишель смочила носовой платок, обтерла им лицо полковника и положила платок ему на лоб.

— Надо бы накормить и напоить лошадей, — произнес Муса.

— А тебе надо поспать, — сказала Мишель, обращаясь к Рэмбо.

— Потом.

— Нет, сейчас. — Мишель схватила его за руки. — У тебя ободраны ладони. Я продезинфицирую и перевяжу их. Выпей немного воды и съешь что-нибудь.

— Вряд ли я смогу.

— Бога ради, послушайся меня!

Рэмбо сделал глоток из фляги Мусы и отломил кусок сухого твердого хлеба. Темноту в предгорьях вспарывали лучи прожекторов. Казалось, они появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Это же «ниоткуда» выплевывало пулеметные очереди.

Он повернулся к мерцавшим в сумерках заснеженным пикам гор.