В том числе, святое неведение об отсутствии родственных связей с дочерью Александра Моисеевича выпало на долю близких родственников. Ни Костик, которому на момент появления на свет сестры было около четырёх лет, ни, естественно, дядюшка, всех этих перепетий не знали. А Монику несло все дальше. Она получала удовольствие от того, что изводила отца. Ей нравилось видеть, как его корежит от очередного скандала, связанного с доченькой. Подходила она к этому вопросу творчески, а потому каждая история случалась грязнее предыдущей. Так, например, после возвращения из пансионата, Моника ухитрилась связаться с Аристократом. Чем сильно нервировала отца. От мысли, что женщина с его фамилией отправится в дом к этому животному и будет там практически рабыней для плотских утех, Бергу становилось дурно. А чем хуже Александру Моисеевичу, тем приятнее Монике.

— Так ты его не любила? — Уточнил я у этой ушлой девицы, которая в данную секунду лежала рядом, перебирая пальчиками волосы на моей груди.

— Нет, конечно. — Моника тихо засмеялась. — Мне кажется, я вообще не способна на подобные чувства. Просто изводила отца. Да и прикольно было с Рихардом.

— Рихард, это…

— Это Рихард дер Гарденлахт. Им принадлежит Третий рудник разлома. Модифицированные алмазы. Месторождение, которое возникло из-за Аномалии. Богатый парень. Красивый. Но… Знаешь, что интересно… Мне реально всегда было на него плевать. Вернее… Он приятный, да. Секс с ним отменный. Но почему-то его Сила не ломала меня. Правда, я виду не показывала. Иначе возникли бы вопросы. Периодически изображала из себя пускающую слюни идиотку. Он же, кстати, рассказал мне секрет. Если бы не блок, то любая женщина могла бы забеременеть от Аристократа. Просто они до ужаса бояться, что их драгоценная кровушка будет разбавленная людьми. И вот тогда я вспомнила ссору приемных родителей и подумала, а может, горничная вовсе не врала? В любом случае, на меня действует Сила Аристократов очень мало. Еле-еле.

— Удивительно… — Я разглядывал потолок, попутно переваривая все, что говорила Моника. — Я так понимаю, сейчас мы, наконец, подойдём к той части истории, где фигурирует Влад?

— Да. И сразу говорю, тебе это, наверное, не понравится.

Ясен хер, мне не понравилось! Моника в своей мести зашла слишком далеко. Она соблазнила своего услрвного дядюшку. Вот только дядюшка ни хрена не знал, что он — условный.

В постели Влада Моника оказалась, можно сказать, по воле судьбы. По крайней мере, так утверждала она сама, вдохновенно продолжая расписывать мне эту историю. Четкого плана соблазнения не было. Просто в какой-то момент заметила, что дядюшка смотрит не с родственным интересом. Причем, сам Влад, очевидно, мучался от того, что племянница стала объектом сексуальных фантазий. Бедолага.

— А ты? — Я продолжаю пялиться в потолок.

— Я? — Моника перекатилась на живот, а затем устроилась рядом, подперев подбородок рукой, — Мне было смешно. Он так нелепо страдал. Только переехал в Россию как раз. Увидел меня впервые и «завис». Далее начались эти взгляды, вздохи, стоны. Когда впервые Владик меня поимел, я была, сам понимаешь, не трезва. Слегка его подтолкнула к активным действиям. Ну, как слегка… сама все сделала. Он чуть не плакал потом от стыда. Придурок. Но случился и второй раз, и третий. Поэтому появилась Наденька.