Э-эх! За-ради такого кайфа не жалко было просидеть на холодной скамейке и еще «пару раз по столько». Тем паче что у них в общаге имелся только душ: один — на весь этаж. Да и тот «работал с перебоями»: холодную воду исторгал в неограниченном количестве, а вот с горячей бывали проблемы.

Здесь же, в ванной, на расстоянии протянутой руки на табуреточке сидела Маша и пожирала своего парня влюбленными, а одновременно полными болезненного сострадания серыми глазами.

Ох и глазища были у Маши! Кр-ррр-расота неописуемая!

Другое дело, что персонально Пронину много больше нДравились совсем другие части девичьего тела. В отношениях с женским полом Евгений был в большей степени «прагматиком-практиком», нежели «романтиком-эстетом»…

— Женя, ну как же так? Я ведь тебя еще тогда, после того случая просила — не пей так много! Ты, когда пьяный, себя совсем не контролируешь.

— У Пегова вчера был день рождения. Он пригласил нас в «Асцеллу». И чего? Мне надо было там сидеть и хлестать пепси-колу?.. Да и не так уж много мы и…

— Может, и немного. Но достаточно, чтобы выйти и угнать машину!

— Мы ее не угнали. Мы просто доехали до метро.

— О, господи! Да от «Асцеллы» пять минут пешком до «Спортивной»!

— Вчера «Зенит» играл и «Спортивную» на вход закрыли. Вот мы и прокатились. На Ваську.

— А магнитола? — напомнила Маша.

И это напоминание заставило молодого человека слегка смутиться:

— Мне… Я… В этом месяце моя очередь за общагу платить. А у меня с баблосами сейчас — полный «аут».

— Попросил бы у меня.

— Я тебе еще прошлые две штуки не отдал. И вообще, брать деньги у женщины — это пошло.

— А воровать, получается, не пошло?

— Да какое воровство? — оскорбился Пронин. — Если хочешь знать, этой магнитоле цена — две копейки! Китайское дерьмо, да еще и убитое почти!

— Да, но за эти «две копейки» Гаврика арестовали. Кстати, а откуда ты узнал?

— Мне его мамаша позвонила. Сразу после того, как его менты из дома забрали. В полном неадеквате.

— О, господи! Ну вот, а теперь дойдет очередь и до Пегова, и до тебя.

— Не дойдет. Гаврик нас не заложит, — не вполне уверенно мотнул головой молодой человек и страдальчески протянул: — Вот ведь уроды, а!

— Кто?

— Да менты, козлы эти! Они бы с таким усердием убийц искали, педофилов всяких!

— А ничего, что мой папа — полицейский? — ревниво напомнила Маша.

— Прости, к твоему батюшке это, безусловно, не относится. Кстати, о батюшке… Слу-ушай, у твоих предков, кажется, дача есть?

— Есть. В Ново-Лисино.

— А у тебя свои ключи имеются?

— Должны быть где-то. А что?

— Можно я какое-то время на ней перекантуюсь? Хотя бы пару дней? А там будет понятно — что да как? Заложил нас Гаврик или…

— Даже не знаю, — заколебалась Маша. — А вдруг Лагацкие заметят?

— Кто заметит?

— Лагацкие. Это наши соседи по участку. Они там постоянно живут. Если увидят тебя — сразу родителям позвонят.

— Не заметят! Я даже из дома выходить не буду. Даже свет зажигать не стану. А? Машута?.. Да будь ты человеком!.. Иначе мне всё — край!

— Ну хорошо… — сдалась девушка. — Я… я поищу.