Окинув взглядом мастерскую, Джоан Ричардсон удовлетворенно покачала головой, мысленно восхищаясь тем образцовым порядком, который царил в офисе ее супруга. В ее горящих преданностью глазах – глазах индианки из племени Навахо – можно было прочесть, что это целиком заслуга мужа, которого она привыкла боготворить.

– Ты только посмотри, дорогой, – с придыханием проговорила она. – Какая творческая активность, просто диву даешься. Полпервого ночи, а они вовсю работают. Причем так энергично, словно пчелы в улье.

Сняв плащ, Джоан перекинула его через плечо. На ней были длинная льняная юбка в индонезийском стиле, подходящая по цвету блузка и жакет. Такая многослойная одежда помогала замаскировать ее фигуру, напоминавшую лошадиный круп. Тем не менее Джоан была довольно симпатичной женщиной, крупные черты лица делали ее похожей на знаменитых гогеновских таитянок.

– Поразительно, просто поразительно. Можно просто гордиться, что ты являешься главным источником всей этой активности.

Рэй Ричардсон в ответ только хмыкнул, настойчиво пытаясь отыскать среди черных, белых и зеленых плоскостей – экранов, кульманов, рабочих столов и чертежей – Аллена Грейбла, занятого в двух наиболее крупных и престижных проектах, над которыми сейчас работала фирма. Наряду с практически законченным представительством корпорации "Ю" это был Кунст-центрум, которым в настоящее время и занимался вплотную ведущий дизайнер компании. Не в последнюю очередь из-за того, что хозяину как раз предстояло лететь в Германию, чтобы представить готовые эскизы городским властям Берлина.

Кунст-центрум, или Центр искусств, был задуман немцами как противовес парижскому «Бебуру», Центру прекрасного, и должен был разместиться на знаменитой Александерплатц – просторной, продуваемой всеми ветрами и свободной от транспорта площади, которая в свое время была торговой Меккой германской столицы.

Грейбл был настолько поглощен этими проектами, что подчас не мог сразу вспомнить, над каким же именно он работал в тот или иной момент. Проводя не менее двенадцати (а нередко и по шестнадцать) часов в мастерской, он совсем забросил личную жизнь. Он понимал, что совсем недурен собой и вполне мог бы завести симпатичную подружку, если бы только удалось выкроить хотя бы каплю времени для свиданий. В итоге жил бобылем, проводя все больше и больше времени на работе. Он понимал, что такое положение вещей вполне устраивает Ричардсона. По завершении основной части проекта офиса корпорации "Ю" Грейбл вполне мог бы отвалить на каникулы, а с его заработком можно отдохнуть где угодно. Но ему никак не удавалось толком найти окошко в сверхзагруженном рабочем графике. Подчас Грейбл чувствовал, что находится на грани нервного срыва. И тогда он прибегал к выпивке.

Наконец Ричардсон обнаружил Грейбла. Этот высокий и кудрявый уроженец Нью-Йорка сидел в линялой футболке за пультом «Интерграфа» и напряженно вглядывался в экран через заляпанные очки. Он проверял различные варианты размещения архитектурных элементов ансамбля – всевозможных кривых и многоугольников.

Программная начинка «Интерграфа», предназначенного для компьютерного дизайна, являлась краеугольным камнем всей системы проектирования Ричардсона, причем используемой не только для Лос-Анджелеса, но и по всему миру. С учетом всех проектов, как уже законченных его компанией – офисов в Гонконге, Токио, Лондоне, Нью-Йорке и Торонто, – так и планируемых в Берлине, Фрэнкфурте, Далласе и Буэнос-Айресе, Ричардсон сразу после НАСА являлся крупнейшим пользователем системы «Интерграф».