— Я не одна из твоих слуг!

— Ты ошибаешься, — улыбнулась Силариаль. — Ты родилась здесь. Ты принадлежишь нам.

Кайя промолчала. Ей нечего было сказать. Конечно, она хотела бы узнать, кто ее настоящие родители и зачем ее подменили, но не от Силариаль.

Королева взяла сливу с серебряного блюда и бросила на Кайю взгляд из-под ресниц.

— Эта война началась еще до моего рождения. Некогда существовали малые круги, которым хватало зарослей терновника или цветущего луга. Но время шло, наши земли истощились, и фейри решили, что вместе выживать проще. Мечом и мудрыми речами моя мать собрала большой круг и создала Летний двор. Однако кое-кто ей не подчинился. Это был мой отец. Его народ обитал в здешних горах, и они не нуждались ни в мудрости моей матери, ни в ее силе. Однако со временем она очаровала и его, стала любовницей и соправительницей, даже родила ему двух дочерей.

— Никневин и Силариаль, — добавила Кайя.

Королева кивнула.

— Двух девочек, столь не похожих друг на друга, сколь это возможно для сестер. Никневин была вся в мать, такая же коварная и кровожадная. Я пошла в отца, который предпочитал не столь жестокие развлечения.

— Типа заколдовать людей и расставить их вокруг озера, пока они не замерзнут насмерть, — заметила Кайя.

— Это не развлечение, а необходимость, — отрезала Силариаль. — Никневин убила отца, когда он наградил флейтиста, которого она предпочла бы помучить. Говорили, что мать смеялась, когда Никневин ей об этом рассказывала. Но смерть всегда была ее хлебом насущным, а мое горе пошло на десерт.

Несколько мгновений королева любовалась игрой света и тени в листьях ивы, потом сказала:

— Земли моего отца никогда не подчинятся Зимнему двору.

— Но Зимнему двору и не нужны твои земли. Твоя сестра мертва.

Королева с удивлением взглянула на нее и сжала в кулаке сливу.

— Да, Никневин умерла. Но совсем не так, как я хотела. Долгие годы я раскидывала сети и ждала подходящего мгновения, но она умерла не ко времени. Я не могу сполна насладиться ее гибелью, но не дам ее двору ни единого шанса переиграть меня. Я заберу земли сестры вместе с подданными. Таково будет мое мщение. Кроме того, я не хочу подвергать опасности Летний двор. Ведь это и твой дом. Подумай об этом, Кайя! Твой дом и твоя война. Ты должна сделать выбор. Я знаю о твоей привязанности к Ройбену, о Заявлении. Кстати, он правильно отверг его. Он прибыл к Зимнему двору как заложник, ради мира. Неужели ты думаешь, что он хочет привязать тебя к зимним фейри, как был привязан сам, чтобы ты страдала, как он?

— Конечно, нет! — резко ответила Кайя.

— Мне ведомо, каково это — предать возлюбленного. Прежде чем отправиться к Зимнему двору, Ройбен был моим любовником. Ты об этом знала? Страсть порой заставляла его забывать свое место, но все же мне было так жаль отказаться от него!

— По-моему, сейчас ты забываешь его место.

Силариаль громко рассмеялась.

— Давай я расскажу тебе историю про Ройбена. Я часто ее вспоминаю.

— Давай, — согласилась Кайя.

Ее душили слова, которые она не могла произнести. Кайя была уверена в том, что королева затевала что-то недоброе, но дать ей об этом знать было бы глупо. Конечно, она хотела услышать какую угодно историю про Ройбена. Речи и тон королевы подтверждали, что он все еще жив. Девушку слегка трясло то ли от напряжения, то ли от страха.

— Как-то раз недалеко от места, где мы пировали, лиса запуталась в колючих зарослях терновника. Вокруг вились крошечные феи, пытаясь распутать ветви, но лиса не понимала, что фейри хотят ей помочь. Она чувствовала только боль. Лиса огрызалась на фей и рвалась на волю, но шипы только сильнее впивались в ее шкуру.