Чиновник неопределенно покрутил в воздухе рукой и коротко ответил:

— Сопровождающих.

Стоило бы спросить, куда именно нас намереваются препроводить, но вместо этого я взглянул в начавшее темнеть небо и поинтересовался:

— И долго придется ждать?

Таможенный смотритель лишь пожал плечами, а маэстро Салазар с хрустом потянулся и проворчал:

— Сразу в колодки не заковали, и то хлеб…

Уве от возмущения аж закашлялся.

— За что в колодки-то?! — набычился он, сплюнув в грязь алую мокроту. — На нас напали! Мы защищались!

— Вот! — воздел я к небу указательный палец. — Устами младенца глаголет истина!

— Магистр! — обиженно протянул школяр. — Скажете тоже — младенец!

Марта осуждающе посмотрела на меня и заступилась за Уве:

— Не обижай мальчика, ему нельзя волноваться!

Школяр покраснел от смущения и уставился на ведьму.

— Ты это специально, да?

Та лишь захлопала белыми ресницами, но не сумела ввести в заблуждение относительно мотивов своего высказывания никого из нас.

— Нет женщины коварнее создания… — начал было маэстро Салазар, но сразу осекся и удивленно протянул: — Быстро они!

Я обернулся и увидел, как во двор таможенного поста в сопровождении двух слуг заезжает чернобородый и черноусый сеньор, на груди которого посверкивала благородным металлом цепь с эмблемой Вселенской комиссии по этике. Распахнутый темно-синий, с золотым позументом плащ не скрывал вычурной рукояти шпаги, с другого бока за оружейный ремень был заткнут колдовской жезл. Белобрысые охранники ритуалиста помимо палашей имели при себе длинные кавалерийские пистоли, но едва ли столь немногочисленный отряд мог взять на себя роль наших конвоиров. У меня даже немного отлегло от сердца.

— Магистр вон Черен, так понимаю? — обратился ко мне коллега, в знак приветствия небрежно касаясь пальцами широкополой шляпы.

Я коротко кивнул.

— К вашим услугам…

Чернобородый сеньор ловко соскочил с лошади и представился:

— Граф Хирфельд, магистр-управляющий Вселенской комиссии по этике Грахцена.

Сохранить невозмутимое выражение лица стоило немалых усилий.

Ангелы небесные! Он так и сказал: «Вселенской комиссии по этике Грахцена!»

Вот это самомнение! Вселенская комиссия неспроста именовалась вселенской, она не имела делений на герцогства и королевства. Более того — магистр-управляющий столичного отделения не обладал никакой властью над своими коллегами из других городов этого же государства, те подчинялись напрямую канцлеру. Неужто здесь не так?

А граф Хирфельд тем временем вытянул из рукава свиток, развернул его и замялся. Я поспешил прояснить ситуацию:

— Позвольте представить вашему сиятельству моего ассистента маэстро Салазара и младшего клерка бакалавра Толена.

Магистр-управляющий понимающе кивнул и выжидающе посмотрел на Марту.

— Так, — неопределенно пожал я плечами, — приблудилась по дороге.

Граф скривил уголок рта, но никаких замечаний в адрес девчонки отпускать не стал, вместо этого подступил ко мне и до предела понизил голос.

— Магистр, — вздохнул он, постучав свитком по раскрытой ладони, — обязан заранее предупредить, что с этого момента я принимаю на себя полную ответственность за ваше поведение, посему любые необдуманные поступки нанесут непоправимый ущерб авторитету Вселенской комиссии.

Пару мгновений я изучал мрачное, словно бы закаменевшее от внутреннего напряжения лицо собеседника, затем уточнил:

— Под необдуманными поступками ваше сиятельство подразумевает побег?

— Ради милости небес, мы же коллеги! — воздел очи горе граф Хирфельд.