Вдоль стен шли небольшие кабинки, предназначенные для уединенных медитаций и молитв. Питер вошел в кабинку Материнской Планеты, опустился на низкую деревянную скамейку. Голограмма перед ним изображала стилизованный черный космос, усыпанный звездами, на фоне которого висел голубой мир. Он медленно вращался в свете желтой звезды, показывая зеленые и коричневые материки, белые ледяные пики на каждом из полюсов. Ее дети-изгнанники мезоделлиане относились к ней, как к святыне, и поклонялись ей.

Двадцать тысяч человек, собравшихся в гигантской аудитории, внимали его словам в тишине, которая, казалось, стала еще глубже, когда Мэлтби принялся описывать вооружение «Звездного Роя». Когда он объяснил принципы политики Земной Империи по отношению к затерянным колониям вроде Пятидесяти Солнц, неодобрение слушателей стало еще очевиднее, но Мэлтби все же закончил с мрачной решимостью:

— Если мезоделлиане не придут к какому-то взаимному соглашению с Землей или не найдут способа нейтрализовать ее мощь, — все предварительные победы окажутся тщетными, бессмысленными и неизбежно обернутся всеобщим бедствием. У Пятидесяти Солнц нет возможностей успешно справиться с одним-единственным земным линкором, что ж говорить о других кораблях, которые Земля направит сюда в случае необходимости. Следовательно...

В этот момент микрофон отключили. Все динамики в огромном зале заревели в унисон:

— Он шпионит для землянки-жены! Он никогда не был одним из нас!

Мэлтби мрачно улыбнулся. Итак, дружки Ханстона сочли, что его трезвая аргументация может оказаться результативной, — и вот их ответ. Он терпеливо ждал, когда шум стихнет, но шли минуты, а гвалт в зале все не ослабевал, скорее, он даже усилился. Разозленные женщины срывали со стен динамики, до которых смогли дотянуться, что, впрочем, не решало проблемы, поскольку в большинстве своем репродукторы были вмонтированы в потолок. Беспорядок в зале возрастал.

«Ральф Ханстон и его люди должны понимать, — напряженно размышлял Мэлтби, — что таким образом только раздражают своих сторонников. Зачем же идти на такой риск?» Лишь один ответ представлялся разумным — они хотят выиграть время. Очевидно, они прячут в рукаве нечто очень значительное, и это разом перевесит всякое противодействие и раздражение.

Кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, Мэлтби увидел Коллинза. Старик выглядел озабоченным.

— Мне это не нравится, — слова его с трудом пробивались сквозь царящее в зале звуковое безумие. — Раз уж они зашли так далеко, то могут и организовать покушение. Возможно, вам стоит немедленно вернуться на Атмион, Кассидор или куда угодно еще.

Питер задумался.

— На Атмион, — произнес он наконец. — Я не хочу, чтобы люди со «Звездного Роя» узнали о моем отсутствии. У меня больше нет перед землянами никаких обязательств, но контакт с ними может еще пригодиться.

Он криво усмехнулся собственной недомолвке: правда, Глория стараниями своей подруги избавилась от любви к нему, но он-то по-прежнему оставался влюбленным, как бы ни старался избавиться от этого чувства.

— Вы знаете, как меня найти, в случае если произойдет что-нибудь неожиданное, — продолжил Мэлтби.

Это было даже не смешно. Наверняка, Ральф Ханстон сделает все возможное, лишь бы никакая информация не просочилась в тайный город на безымянной планете. Другое дело, что сам он рассчитывал получать информацию отсюда.

Внезапно им овладело ощущение собственной отверженности. Окинув зал взглядом — возможно, в последней надежде найти поддержку, — Мэлтби покинул трибуну. Шум постепенно замирал за его спиной.

Шли дни; Мэлтби пребывал в недоумении по поводу отсутствия каких бы то ни было известий о «Звездном Рое». Целый месяц он бесцельно переезжал из города в город, и единственными доходившими до него новостями были сообщения об успехах мезоделлиан, причем сильно приукрашенные.