Владислав Крапивин. Рейс «Ориона»
ВОСЬМАЯ ЗВЕЗДА
Поезд шел из Ленинграда в Свердловск. Ярко-желтый кленовый лист прилип к мокрому стеклу где-то у Тихвина и был теперь так далеко от родного дерева, как не занес бы его ни один осенний ветер. Лишь вечером поезд вырвался из-под низкого облачного свода. Впереди синело чистое небо, и первые звезды дрожали над черными кронами тополей. Через несколько минут поезд остановился на маленькой станции. Красный огонь семафора светился впереди. Узнав, что путь не откроют, пока не пройдет встречный состав, я вышел на перрон. Это была обычная маленькая станция, каких сотни встречает на своем пути пассажир. Коричневый домик, желтый свет в окнах, палисадник с кустами акаций и высокие, нависшие над крышей тополя. Влажный ветер изредка пробегал по их вершинам, и тогда одинокие листья падали на дощатый перрон. Я вынул папиросы и, достав из коробки последнюю спичку, закурил. — Дяденька, у вас коробка пустая? — раздался позади мальчишеский голос. Я обернулся. Двое ребят стояли передо мной: один в школьной форме, только фуражка на нем не обычная, серая, а наползающая на уши мичманка с «крабом»; другой, поменьше, оделся в громадный, видимо, отцовский, ватник и завернулся в него, как в тулуп. Должно быть, ребята лишь на минуту вышли из дома. Оба выжидающе смотрели на меня. — Какая коробка? — удивился я. — Ну, спичечная. Мы наклейки собираем, — пояснил старший. Я отдал им коробку. При свете, падающем из окна вагона, мальчишки разглядывали этикетку. На ней вокруг улыбающегося земного шара мчался спутник. — Есть у нас такая, — вздохнул обладатель мичманки. — Ну, все равно. Спасибо… — Он обхватил малыша в ватнике за плечи. — Айда домой, Васек. — Подождите, — остановил я их и нашарил в кармане другой коробок. — А такая у вас есть? Васек смущенно почесал веснущатую переносицу. — Есть… Нам бы с космической ракетой… Я развел руками. Коробки с ракетой у меня не было. — Нечего им спички давать, — раздался вдруг сердитый голос проводницы. Она стояла в тамбуре и с неприязнью разглядывала ребятишек. — Подожгут еще чего. — Нам спичек вовсе и не надо, — удивленно сказал Васек. — Нам коробку. Пустую… — Пустую, — проворчала проводница, скрываясь в вагоне. — Знаем… Васек запахнул поплотней телогрейку, и мальчики пошли, не оглядываясь, с перрона. Мне не хотелось, чтобы они думали, будто я заодно с проводницей. Как-то обидно стало. — Послушайте, — окликнул я ребят. — А разве бывают с космической ракетой? Я таких наклеек и не видел. Санька обернулся, и вдруг шагнул назад. Мне показалось, что у него промелькнула хитроватая улыбка. — Мало ли кто чего не видел, — сказал Санька. — А вы знаете, сколько звезд в Большой Медведице? Я без колебания ответил, что в ковше Медведицы семь звезд, и по торжествующим лицам мальчишек понял, что совершил какую-то ошибку. — Смотрите, — сказал Санька, показывая в небо. Там уже ярко проступали созвездия. — Видите среднюю звезду в ручке ковша? Так рядом с ней, чуть влево и вверх, еще одна, восьмая… Старательно вглядываясь, я увидел еле заметную звездочку. — Видите? — обрадовался мальчик. — Ее не каждый видит. В древнем Египте воины проверяли по ней свое зрение. — Это ты откуда знаешь? Он пожал плечами. — Так, читал… Я еще раз отыскал глазами восьмую звезду, и представил вдруг теплую ночь, согретую дыханием близкой пустыни. |
