Как всегда, только приехала, а уже сюрпризы.

Оказалось, что на фотосессию идем мы все. Андрей для виду ломался, при этом потроша свой гардероб, в поисках «чего–нибудь приличного», я одной рукой красилась, другой гладила свою юбку, а-ля пояс. Как оказалось, зря. Андрей, увидев меня в этом безобразии, стащил ее и начал потрошить уже мой гардероб, на наличие «чего–нибудь приличного».

Элина тем временем одевала Алену и, думая, что я не замечу, подкрасила ей губы блеском. Я заметила, но ругаться не стала.

В общем, сумасшедшее утро благополучно перетекло в сумасшедший день.

Фотографировались в парке. Стоял теплый август, и было ТАК красиво. Мы давно уже не гуляли просто так. У всех светились глаза, и на лице было написано крупными буквами: «Я счастлив!»

Вернулись только под вечер. Алена уснула в машине. Такая красотка! Так сегодня позировала! Мы с Элей тихонько болтали о том, что произошло за время нашего невидения друг с другом. И все казалось таким правильным, так должно быть всегда!

Уже перед сном я вспомнила про Маринино письмо. Я так и не рассказала ей, куда я исчезла. Просто просила отправлять письма на абонентский ящик, а там уже их забирал один человек за символическую плату, и передавал на пункт отправки. Обратно действовали так же. Я передавала письма Матвею Дмитриевичу, а он уже отправлял их в мой мир.

Каждый раз, когда я писала очередное письмо, моя совесть пыталась сгрызть меня с потрохами — все–таки я многим была обязана подруге, а поступила с ней так по–свински. Но по–другому я не могла сделать. Спасибо, что хоть так смогла с ней общаться.

Я спустилась в гостиную, и уже там вскрыло письмо.

Хм, странно, в основном письма Марины напоминали Войну и Мир, и были написаны листов на дцать… А тут один листок, и тот рваный какой–то. На сердце свалился булыжник. Я раскрыла послание. Всего одно предложение. «Я в больнице, не уверена, что выживу. Если сможешь, приезжай».

Ноги подкосились, слава Богу, подо мной оказался диван.

Господи, это может быть последнее письмо от подруги!

Я резво вскочила обратно на ноги и понеслась в спальню к шкафу. Андрей что–то печатал на ноутбуке, лежа в кровати. Вначале он молча наблюдал за моими перелетами по комнате, затем отложил ноутбук и поинтересовался:

— Тебя кто–то укусил?

Мне было не до шуток, поэтому я проигнорировала идиотский вопрос и начала одеваться.

До Андрея дошло, что что–то случилось.

— Насть, что произошло? И ты вообще куда собираешься?

— В свой мир. Марина в больнице на грани смерти.

С Андрея разом сошла вся краска, и он вскочил на ноги.

— Ты с ума сошла?! Какой свой мир? Не пущу…

Я подняла глаза.

— Я еду в больницу, — почти по слогам проговорила я, — и не смей стоять у меня на пути!

— А как же я? А Алена?

— Я вернусь… Обещаю.

Андрей метался по комнате, потом стал так же бешено одеваться.

— А ты куда? — поинтересовалась я между делом.

— С тобой.

***

— Ты с ума сошел? Никуда ты не пойдешь? — набросилась я на супруга.

— Ну уж нет, я тебя один раз отпустил, второй раз таким дураком не буду! Если ты и едешь, то только со мной!

Я в бессилии зарычала. Вот что мне с ним делать, параноик–то мой! И даже отговорки не найти. Как–то ради любопытства, мы проверили, есть ли Андрей в моем мире. Оказалось, что нет. Я еще тогда пошутила, что теперь он может в гости ко мне съездить. Дошутилась!

Я поднялась в комнату, где остановилась Эля.

— Тук–тук, можно, — всунула я голову в помещение, где поселился хаос.