- А Давыдыч, говорит, что ты деньги дал! - Щелоков пристально смотрит мне в глаза - Я запросил ВААП, все твои доходы за песни пока не превышают двадцати пяти тысяч рублей. Да и то, основные суммы на счет твоей матери пришли только в декабре и январе.

Наш кортеж остановился у центрального входа больницы, сопровождающие терпеливо ждут, когда мы договорим с Щелоковым.

- Мы так условились - мне терять нечего и я иду ва-банк - Если будут проблемы, то Григорий Давыдович скажет, что это мои музыкальные деньги. Я несовершеннолетний, как обращаться с такими большими суммами - не знаю. Меня сильно не накажут.

- Аферисты! Махинаторы! - не может успокоиться министр - Если бы его взяли только на рублях, я бы его вытащил. Но там были доллары!

- Мы приехали к Брежневу? - я киваю в сторону больницы

- Да - хмурится Щелоков - У Леонида Ильича неделю назад случился приступ, хорошо, что кортеж уже ехал по Минской, сразу привезли сюда. До сих пор не отпускают, обследуют. Если кто и может дать указание Циневу - так это только он. Я уже пытался попасть к нему на прием, но Чазов не пускает.

А со мной, значит, пустит? Хитер Щелоков. В который раз использует меня как таран. Все, что остается - это использовать его в ответ. Так уж мир устроен. Ты мне - я тебе. Майкл Гор и Эндрю Вэбер мне пластинку, концерты, гастроли и всемирную известность. Я им - заработать много-много денег на этих пластинках и гастролях. Специальный агент Макгвайер мне кассеты с записью - я ему триста тысяч долларов и записку с рекомендацией к конгрессмену Магнусу.

Продажные люди нам нужны! На них держится вся американская политическая система. Так бы Макгвайер меня в наручники и в кутузку. Скандал на весь мир, долгие годы в тюрьме. Страшные годы! Ведь придется читать в газетах, как рушится СССР, а ты пытался что-то сделать, но не смог. И это самое тяжелое наказание. Тут уж сам в петлю прыгнешь. Понимая это, я был щедр. Макгвайер сначала полез в бутылку, угрожал самыми страшными карами. Приводил мне цифры жертв в ходе бунта. Я же внешне спокойно попивал кофе (мы сидели в маленькой аэропортовской кофейне) и последовательно поднимал сумму. Раз он негласный обыск в нашем номере делал один, в аэропорт пришел без "команды поддержки" - значит, к торгу готов. Начал со ста тысяч, поднял до двухсот, а на трехсот спецагент сломался. Взял чек на предъявителя, толкнул по столу кассеты. Мне показалось, что последней соломинкой стали даже не деньги, а мое обещание пристроить Магнуса в Вашингтон. Понимал ли спецагент, что взяв деньги он повисает на моем крючке? Думаю, да. Но жадность оказалась сильнее. Ведь я ему сразу заплатил сумму, которую он мог получить за десять лет службы в ФБР. И пообещал еще столько же через год, после того смогу убедиться в его верности. А в качестве гарантий - оставил одну из кассет. Моя первая вербовка. Но явно не последняя.

Мы с Щелоковым выходим из машины, проходим пустой приемный покой больницы, поднимаемся на третий этаж.

Кабинет главврача, который занял Чазов - просторный, с мягкой импортной мебелью и техникой. Сам персональный врач Брежнева - поджарый мужчина лет пятидесяти, среднего роста, кареглазый, с умным интеллигентным лицом. Ранние залысины роднят его со Щелоковым. Чазов демократично выходит из-за стола, пожимает нам руки.

- Виктор! Селезнев! Очень, очень рад. Смотрели всей семьей твой нью-йоркский концерт. Замечательная песня Мы - мир. У меня дочка сейчас английский учит - переводила нам с женой. Как вы замечательно пели с этой чернокожей девочкой! А Джон Леннон! Я преклоняюсь перед ним. У нас под Битлов вся молодость прошла. Это, правда, что Стиви Вандер совсем слепой? Мы тут всем коллективом больницы хотим деньги пожертвовать на спасение голодающих. По телевизору зарубежные реквизиты шли, а нам бы в Сберкассе. Поможете? Отлично. Рей Чарльз тоже ведь слепой? И как с ними было работать? С незрячими. Замечательно?

И все в таком духе.