– Нет! Постой!

Ноги уже не подчинялись Гринло, и ему пришлось развернуться лицом к Строме.

У нее восстановился палец. Рука Гринло разжалась сама по себе, и то, что она держала, упало на ковер. И мгновенно впиталось.

Гринло заговорил – как будто собственным голосом:

– Я… не понимаю, как тебе удалось проникнуть сквозь псевдокожу?

Строма заливисто засмеялась, как умела смеяться только она:

– Глупый! Я – твой костюм.

И тут же серебряная псевдокожа стаяла, исчезла. Больше ничто не защищало Гринло от Урбластемы.

– И я – это ты! – добавила Строма. В тот же миг он понял: это правда.

Нахлынула информация, и стало ясно, откуда взялась тоска по утраченному первородству.

Три века назад Урбластема покорила все и вся. Применив беспроигрышную тактику, описанную Гринло в разговоре с Бамбангом. Панплазмодемониум сначала пророс внутри планеты, а потом вырвался на поверхность и мигом покрыл ее целиком. И остановить его было уже невозможно.

– И что же теперь?

– А теперь, – снисходительно объяснила Строма, – я пытаюсь досконально себя понять. Земля, в чьем живом расплавленном ядре я нахожусь, – бездонное хранилище информации, набитое этой информацией под завязку. Ее объем просто не измерить – потому что количество битов сопоставимо с количеством атомов во вселенной, а вы, люди, до сих пор подобные множества определяете словом «бесконечность». Захватить-то планету я захватила, но чтобы ее освоить, необходимо пройти всю ее историю, ускоренным курсом, разумеется. Что я и сделала. Но концовка, признаться, поставила меня в тупик. Особенно инцидент с твоей подругой. Столь же непонятно, сколь и трогательно.

Гринло устало опустился на диванчик. Строма его обняла, он вздрогнул, но тут же заставил себя расслабиться.

– Урбластема, что ждет твоих кукол, когда ты закончишь разбор нашей истории?

– Ну почему же – куклы? Правильнее будет сказать «любимые компоненты». Разве ты сам никогда не испытывал признательности и нежности к собственным клеткам? Может быть, со временем я отойду в сторону, предоставлю вам свободу – настоящую, почти безграничную. Даже позволю забыть о том, что я вообще существовала. Так изменюсь – ни следа моего пребывания найти не удастся, вплоть до субмолекулярного уровня. Почему бы и нет? Ведь человечество и само рвалось в космос…

– В космос?

– Ну да, – рассмеялась Строма. – Земля – не единственная планета в галактике. Вы сами все сделаете, считая это вашим собственным выбором. А я буду просто ждать своего часа.

Она повернулась к Гринло.

И Урбластема с непритворной нежностью поцеловала сама себя.