|
Даже король – вассал императора, если здесь есть император. Я услышал тихий шепот – Бернард говорил как можно незаметнее, двигая только одной половинкой рта: – Повторяй все. Повторяй все. Ни с чем не спорь. – Клянешься ли, – спросила принцесса, – хранить верность? – Клянусь, – сказал я не своим голосом. Глядя на нее, я готов был поклясться в чем угодно. – Клянусь! – Обязуешься являться на зов немедля? Даже если надо оставить дом и семью? Какую семью, мелькнуло в голове, но сказал тем же чужим голосом: – Да-да, клянусь. – Клянешься ли и дальше так же отважно защищать честь и достоинство принцессы Азаминды? Я поднял на нее глаза: – Да, клянусь! Принцесса произнесла сильным звонким голосом: – Я же клянусь защищать тебя с этой минуты и до конца моих дней. Отныне мой замок и мои земли всегда дадут тебе убежище, а все мои люди придут на твою защиту. Отныне я твой сюзерен. Аминь! Глава 3 Хоган опасливо обошел всадников, побежал, прячась за скирдами, со всех ног к далеким домикам. Рыцарь и его воины тяжело взбирались на коней. Хотя в полных рыцарских доспехах один Ланзерот, остальные в стальных панцирях, а руки от плеч покрывает кольчуга, но железа на них побольше, чем на современных коммандос. Бернард кивнул мне. – Иди рядом. Мы пройдем мимо деревни. Я оглянулся на стог, на скошенную траву. Все еще не укладывается в голове все это средневековье, драка, крылатая гарпия, божественная принцесса, эти суровые рыцари... Похоже, в размеренном мире «моей» деревни никогда ничего не происходило, а если кого и выдавали замуж в соседнюю деревню, то оплакивали, будто провожали на край света. Мне проще бы освоиться здесь, понять, что со мной случилось и как выбраться обратно. Справа и слева двигались блестящие конские бока, в стременах покачивались сапоги из грубо выделанной кожи. У Бернарда поверх кольчуги еще и стальные пластины на руках, а также щитки как у хоккеистов, защищающие голени. Я никогда не видел столько железа на людях. И чувствовалось, что это не тонкие листочки металла, которые можно пробить острой палкой, на этих людях настоящие наковальни. И кони... таких коней я тоже не видел. Не только крестьянские лошаденки не годятся для сравнения, даже кони герцога и его людей кажутся крестьянскими лошадками рядом с этими зверями. А те, которые на Олимпийских играх, слишком тонконогие и изнеженные, они пали бы под этими закованными в железо людьми. На дороге от далекого замка появилось облачко пыли, росло, быстро приближалось в нашу сторону. Из пыльного облака вынырнули бешено скачущие кони. Потом мне все закрыл могучий круп белого жеребца Ланзерота, еще впереди весело помахивала хвостом лошадка принцессы. Справа на огромном коне высилась тяжелая башня из железа – это он, Бернард, прогудел предостерегающе: – Ланзерот, герцог оказался шустрым. Ланзерот откликнулся, не поворачивая головы: – Стыдно для герцога пасть до мести простолюдину. – Даже такому, – буркнул Бернард. – А что с ним? – донесся холодноватый голос. – Да ты взгляни на него. Ланзерот не ответил, но я чувствовал, что он так и не взглянул в мою сторону. Я на всякий случай постарался сгорбиться, пошел на полусогнутых. Впереди Ланзерот натянул поводья. Я видел в просвет между его конем и лошадью принцессы, как герцог остановил коня на полном скаку, поднял на дыбы. За его спиной четверо воинов, а еще тучный человек в пестром наряде, без доспехов, в красной шляпе с павлиньим пером. Похоже, герцог намеревался стоптать меня конем или же осадить жеребца прямо передо мной, но Ланзерот невозмутимо загораживал дорогу, а рядом с блистательным рыцарем сидела принцесса и смотрела на герцога, как на пустое место. |
