|
Бернард покачал головой. – Детей туда не стоит. Даже если... если они и так все видели. Да и вам, ваше высочество, не стоит. Я едва не разорвался от сочувствия, ибо прекрасные глаза принцессы наполнились слезами. – Бедные дети, – прошептала она. Девочка прижалась к ней доверчиво, принцесса обняла ее, другой рукой привлекла к себе мальчишку. Женщина всхлипнула. – Откуда берется эта нечисть, ваше высочество? Отродясь такого не было! – Я оглянулся на тварь, волосы зашевелились и поднялись. Нахлынул запоздалый страх. Руки тряслись, я все вытирал ладони об одежду. Это не мои войны... Я не человек драк и скандалов. Просто... я уживчивый человек. Я пью с людьми, с которыми не люблю пить, пью то, что мне отвратительно, веду себя так, как принято, говорю то, что надо говорить... Но, похоже, это относится не только к московским тусовкам. Здесь я того, гм, «как все»... Из-за поворота показалась наша повозка. Рудольф хлестнул коня и поскакал вперед, а Асмер настегивал волов. Ланзерот проехал вдоль горящих повозок. Бернард оглядел меня с головы до ног, буркнул: – Асмер, посмотри, что у него с пузом. И в плечо гарпия его успела, успела... Асмер, не слезая с коня, по-хозяйски повернул меня, оглядел, хлопнул по здоровому плечу. – Царапины... А как она издохла? – А вот этот... этот ее просто задушил в объятиях. – От нежности? – переспросил Асмер. – У тебя крепкие руки, парень... Они переглянулись с Бернардом. Подкатила повозка, Асмер сочувствующе развел руками: – Новые рубахи не везем. Придется заштопать эту. Бернард окинул меня хмурым взглядом. – Так рубах не напасемся. Надо его прикрыть кожаным доспехом. Или хотя бы латами. На привале Асмер вытащил и разложил на траве нечто, похожее на украшенную металлическими бляшками конскую упряжь. Я не сразу узнал рубашку с короткими рукавами из толстой кожи. – Против меча или топора не выстоит, – объяснил Бернард как придурку, – но скользящий удар или вон как сейчас тебе пузо когтями... это минует! – Одевай, – подбодрил Рудольф. Остальные молча наблюдали, как я неуклюже влез в эту сбрую, где добавочные ремни на поясе, двойные полоски кожи на плечах и спине, мелкие железные пластинки на груди. Наконец я одернул на себе эти кожаные латы, или доспехи, повернулся перед Бернардом. – Все правильно? Он покачал головой. В глазах было удивление. – Ну, парень... Взглянуть бы на твоих родителей! Это же доспехи самого Гарлака!.. Я не знал никакого Гарлака, но Рудольф пояснил: – Гарлак был здоровенным дядей. А его доспехи на тебе, как собственная кожа. Даже того... я бы еще добавил пару пальцев на плечи. После обеда в пути я догнал Бернарда. Каменное лицо гиганта было совсем мрачным. – Отродясь такого не было, – проворчал он. Я сперва не понял, к чему это, потом вспомнил причитания уцелевшей женщины. – Короток человечий век, короток... А память еще короче. Было... Еще как было! Я спросил осторожно: – Даже на этих землях? Бернард хмыкнул: – А то как же!.. Но те, кто пришел первыми, были сильны и отважны, а помыслами чисты. С легкостью побивали мразь, теснили нечисть и не успокоились, пока последняя не была посечена мечами и сожжена на чистом огне. С той поры здесь жили мирно и счастливо. Но, как видишь, люди обленились, начали забывать высокие истины, а слово божье превратилось в пустой звук. Ты заметил, в каком виде у них церковь? Я вспомнил серое обветшалое здание, мимо которого проехали, как будто это был заброшенный сарай. Крест на крыше обломан и почернел, будто в него ударила молния. – А что церковь? Бернард кивнул угрюмо. – Вот и ты тоже... Ладно, Дик, оставляем тебя в следующей деревне. |
