|
Ведь тот, кто вынужден слова беречь, Одну лишь истину влагает в речь. Всю мудрость жизни, знания и опыт Передает он людям в час конца, И старца умирающего шепот Стократ звучней, чем болтовня юнца. Кончают песнь сладчайшим из созвучий, Всех ярче в небе след звезды падучей. Я жил, - к моим словам был Ричард глух, К предсмертной речи он преклонит слух. Йорк О нет! В его ушах иные звуки: Его правленью льстивые хвалы, Любовные стишки, чей сладкий яд С такой охотою впивает юность, Да россказни о модах итальянских, - Ведь нынче мы Италии кичливой Во всем, как обезьяны, подражаем И тащимся у ней на поводу. Чуть где-нибудь появится игрушка, - Пускай дрянная, лишь бы поновей, - Ему жужжат наперсники об этом. Но мудрой речи не внимает тот, В ком прихоть на рассудок восстает. Он путь избрал, и тщетны увещанья, Щадите же и силы и дыханье! Гант Я, вдохновленный свыше, как пророк, В мой смертный час его судьбу провижу. Огонь его беспутств угаснет скоро: Пожар ведь истощает сам себя. Дождь мелкий каплет долго, ливень - краток; Все время шпоря, утомишь коня; Глотая быстро, можешь подавиться. Тщеславие - обжора ненасытный, И, снедь пожрав, начнет себя глодать. Подумать лишь, - что царственный сей остров, Страна величия, обитель Марса, Трон королевский, сей второй Эдем, Противу зол и ужасов война Самой природой сложенная крепость, Счастливейшего племени отчизна, Сей мир особый, дивный сей алмаз В серебряной оправе океана, Который, словно замковой стеной Иль рвом защитным ограждает остров От зависти не столь счастливых стран; Что Англия, священная земля, Взрастившая великих венценосцев, Могучий род британских королей, Прославленных деяньями своими Во имя рыцарства и христианства Далеко за пределами страны, - До родины упорных иудеев, Где был господь спаситель погребен; Что эта драгоценная земля, Страна великих душ, жилище славы, Теперь сдана, - мне в этом слове смерть, - В аренду, словно жалкое поместье! Та Англия, что скована была Лишь торжествующей стихией моря И берег чей всегда давал отпор Завистливому натиску Нептуна, - Она позором скована теперь, Опутана бумажными цепями! Та Англия, что побеждала всех, Сама себя постыдно победила! О, если бы исчез со мною вместе И этот стыд, - я смерти был бы рад! Входит король Ричард, королева, Омерль, Буши, Грин, Бегот, Росс и Уиллоби. Йорк Вот и король. Помягче будьте с ним: Коней горячих горячить не стоит. Королева Как поживает благородный дядя? Король Ричард Ну? Как твое здоровье, старый Гант? Гант О, мне сейчас так впору это имя! Я - старый Гант, летами изможден. Во мне моя печаль постилась долго, А каждый, кто постится, - изможден. Я бодрствовал над спящею отчизной, А каждый, кто постится, - изможден. Отцов их дети счастьем насыщают, Но на меня и здесь наложен пост; Ты отнял счастье - стал я изможденным. Болезнью для могилы изможден, Я изможденный, как сама могила, Во чреве чьем пустом - одни лить кости. Король Ричард Не слишком ли искусно для больного Смеешься ты над именем своим? Гант Нет! Это горе над собой смеется. Мой сын, наследник мой, тобою изгнан; Втоптал, король, ты имя Ганта в грязь, - И вот, я льщу тебе, над ним смеясь. Король Ричард К чему лесть умирающих живущим? Гант Нет, тем, кто умирает, льстят живые. |
