Мелоди присела на стул у двери, открыла тетрадь и начала очередной набросок.

— Поверить не могу, что он это сделал, — сказал Джоэл, опустившись на место.

— Не думаю, что ему есть дело именно до тебя, — проговорила Мелоди, рисуя. — Нализар помешан на контроле. Это просто очередной способ добиться своего.

— Ему нравится задирать других, — проворчал Джоэл.

— Мне кажется, он думает как солдат. И хочет сохранить разделение между рифматистами и остальными. Он сказал, что нам нужно осторожнее вести себя с обычными людьми. Что, если мы не будем держаться особняком, нас окружат подхалимы, которые станут мешать работе. И…

— Мелоди, милая, — перебила Флоренс. — Ты начинаешь заговариваться.

Мелоди моргнула и подняла взгляд.

— О.

— Погоди, — сказал Джоэл. — Разве тебе не нужно вернуться с Нализаром в класс?

Девушка скорчила гримасу.

— Нет. Я… Ну, он вроде как выгнал меня с занятия.

— Выгнал? — переспросил Джоэл. — С занятия? Что ты натворила?

— Мои круги оказались не достаточно хороши, — ответила она, демонстративно щелкнув пальцами. — И что такого в этих кругах? Все так и сходят по ним с ума.

— Кривизна линии Охраны жизненно важна для структурной целостности защитного периметра, — объяснил Джоэл. — Если круг далек от идеального, ты потерпишь поражение, как только к тебе подберется меловик. Рисование ровной окружности — первое и самое важное умение рифматиста!

— Пыль побери! — воскликнула Мелоди. — Ты говоришь прямо как профессор. Неудивительно, что все считают тебя таким странным!

Джоэл покраснел. Оказывается, даже рифматисты думали, что он слишком зациклен на рифматике.

Дверь в глубине офиса открылась, раздался голос ректора:

— Флоренс? Кто следующий?

Джоэл встал и встретился с ректором взглядом. Ректор, крупный мужчина с длинными висячими усами, нахмурился:

— Джоэл?

Флоренс пересекла комнату и вручила ректору записку от профессора Кима. Йорк прочитал ее и застонал так громко и гулко, что, казалось, по офису разнеслось эхо.

— Ну проходи.

Джоэл обогнул стойку. Флоренс ободряюще кивнула, и он, пройдя мимо нее, вошел в кабинет ректора. Комната была отделана благородной древесиной грецкого ореха, на полу лежал ковер цвета зеленой листвы. На стенах висели разнообразные дипломы, награды и благодарности. Ректор Йорк прошел к массивному, под стать ему самому, столу и жестом пригласил Джоэла занять стоящий перед ним стул.

Джоэл сел, ощущая себя карликом по сравнению с громадным столом и его устрашающим хозяином. Ему довелось побывать здесь только трижды, в конце каждого года обучения, когда он проваливал какой-нибудь предмет. Сзади послышались звуки шагов по ковру, подошла Флоренс с папкой в руках. Она передала папку ректору и, прикрыв за собой дверь, удалилась. В кабинете не было окон, но на стенах тихо крутились пружины в двух лампах.

Йорк начал внимательно просматривать документы в папке, и Джоэлу не оставалось ничего иного, кроме как сидеть и молча утирать пот. Шуршали листки бумаги. Тикали часы, жужжали лампы. Тишина растягивалась, обволакивала все вокруг, словно патока, и Джоэл засомневался, так ли хорош его план.

— Джоэл, — наконец произнес ректор необычайно тихим голосом, — ты понимаешь, какую возможность упускаешь?

— Да, сэр.