Королева вскочила с жутким криком, и бедняге Ринкитинку, несомненно, досталось бы на орехи, если бы в этот самый момент не вошел надсмотрщик и не сообщил, что привел ослушниц.

Это были женщины с Пингареи, в цепях, и такие изможденные, что они с трудом передвигали ноги, а уж о том, чтобы работать на полях, и вовсе не могло быть речи.

Глаза Инги наполнились слезами, когда он увидел, в каком жалком состоянии находятся его соотечественницы, но и его собственное положение было ненамного лучше. К счастью, среди невольниц не было матери Инги, королевы Гари, — королева Кор отправила ее на королевскую молочную ферму делать масло.

— Почему вы отказались работать? — громовым голосом осведомилась королева у дрожащих, потупивших взоры невольниц.

— Потому что у нас нет сил, чтобы выполнять работу, какую от нас требуют, — отозвалась одна из них.

— В таком случае я велю вас пороть до тех пор, пока к вам не придут силы, — сообщила королева и, обернувшись к Инге, распорядилась: — А ну-ка, принеси мне плетку-семихвостку.

Инга вышел из комнаты и побрел по коридору, пытаясь понять, как спасти несчастных пингареек от расправы. В этот момент навстречу ему вышла девочка и вежливо спросила:

— Скажи, пожалуйста, где мне найти ее величество королеву Кор?

— Она в зале с красным куполом и зелеными драконами на стенах, — отвечал Инга. — Но сегодня она в отвратительном настроении и лучше ее не тревожить. А зачем тебе она?

— Я принесла лесной мед, — отвечала Зелла, ибо это была она. — Королева очень любит мой мед.

— Ну тогда иди к ней, — сказал Инга, — но постарайся не рассердить, иначе тебе крепко попадет.

— С чего ей на меня сердиться — ведь я принесла мед, а она его так любит! — сказала девочка. — Но все равно спасибо за совет. Постараюсь не рассердить королеву.

Зелла снова двинулась по коридору, но взгляд Инги упал на ее башмаки. Он понял, что это те самые башмаки, в которых он спрятал жемчужины. Только на Пингарее шили такие башмаки-с загнутыми носами и на высоких каблуках.

— Стой! — взволнованно крикнул он, а когда Зелла удивленно обернулась, продолжал уже более спокойно: — Откуда у тебя эти башмаки?

— Мне их принес с Регоса отец.

— С Регоса?

— Да. Правда, хорошенькие? Один башмак отец нашел на дороге, за дворцовой стеной, а второй на помойке. Он принес их для меня, и они мне оказались как раз впору.

— Как тебя зовут, девочка? — спросил Инга, дрожа от радости, о причинах которой та и не догадывалась.

— Зелла. А папу — Никобоб. Он угольщик.

— А меня зовут Инга, — сказал мальчик, — и эти башмаки мои. Их не выбросили, как решил твой отец. Они просто потерялись. Отдай их мне, пожалуйста.

Глаза девочки наполнились слезами, и она пробормотала.

— А с чем же я останусь? Это мои первые в жизни башмаки. Неужели я должна с ними расстаться?

Инге было жаль девочку, но он должен был во что бы то ни стало вернуть башмаки. Поэтому он сказал просительным тоном:

— Пожалуйста, Зелла. Хочешь я отдам тебе свои? Они новей и красивей, чем эти.

Зелла заколебалась. Ей хотелось сделать мальчику приятное, но как отдать башмаки, которые подарил папа?

— Если ты отдашь мне башмаки, — продолжал Инга, — то я обещаю сделать тебя и твоих родителей богатыми. Я обещаю выполнить любое ваше желание. — И с этими словами он разулся и, взяв башмаки в руки, протянул их Зелле.

— Сейчас примерю, а вдруг они мне не подходят, — сказала Зелла, снимая левый башмак и надевая тот, что протягивал ей Инга.